Данные по торговому балансу за ноябрь показали увеличение дефицита общего торгового баланса, а дефицит торговли со странами, не входящими в ЕС, достиг исторических максимумов. Фунт несколько снизился на этих данных, но, целом, он сохраняет удивительно устойчивые позиции против основных валют. Как объяснить этот парадокс? Лет тридцать назад дефицит подобных размеров спровоцировал бы полномасштабный кризис фунта, резкое увеличение процентных ставок и, возможно, даже рецессию. Сегодня же столь значительная разница между тем, что мы покупаем и продаем, смогла вызвать лишь легкое волнение на финансовых рынках. Отчасти этот феномен можно объяснить успешностью нашей сферы услуг на мировой арене, а также увеличением числа иностранных источников дохода. Главная же причина в том, что по каким-то причинам масса иностранцев по-прежнему хочет покупать активы, деноминированные в британской валюте. Дело в том, что раньше большая часть этих денег шла в США. Американская внешняя политика и политика внутренней безопасности настроила против себя не только Ближний Восток, но и массу других стран. Заслуживают они этого или нет - вопрос риторический. Главное, что в результате внешний мир перестал доверять Штатам свои деньги. И нефтедоллары потекли через Лондон.

Обратная сторона увеличения дефицита торгового баланса и текущего счета англо-саксонского мира - это растущий профицит развивающихся стран, в частности Китая, России и Ближнего Востока. Это страны с очень высокой нормой сбережения на фоне отсутствия инвестиционных возможностей. А Британия и США всегда готовы предложить страждущим большой выбор ликвидных активов - недвижимость, акции, компании, облигации. Всякий раз, когда очередная местная компания оказывается под контролем иностранцев, британская пресса начинает пугать народ статьями о грядущих страшных последствиях. Но суровая правда заключается в том, что для финансирования своих запросов британцы вынуждены распродавать свое "фамильное серебро". Нефтедоллары Ближнего Востока и России это еще полбеды. Китай, с его огромной нормой сбережений, заполонил своими инвестициями рынки капитала Европы и Америки. Зачастую в растущем профиците торгового баланса Китая с США винят недооцененный юань, также совершенно справедливым будет утверждение, что Китаю приходится поддерживать профицит, потому что ему некуда девать свои сбережения.

Проблема будет оставаться актуальной до тех пор, пока в Китае будет отсутствовать система частного кредитования. Активный экономический рост на фоне низкого уровня потребления создает благоприятный климат для вечнорастущих сбережений. Мы живем в странном мире, где бедные экономят для того, чтобы финансировать роскошную жизнь богатых. Британия также оказалась в весьма интересном положении. Сильная валюта означает более дорогой экспорт и дешевый импорт. Сбалансирование экономического роста, к которому так стремились Банк Англии и Казначейство, снова откладывается. Сильный фунт подразумевает снижение ставки, что, в свою очередь, стимулирует кредитование и расходы. В отличие от Китая в Британии система кредитования не имеет почти никаких ограничений. Все это заставляет задуматься, насколько эффективно политики контролируют ситуацию. Такое впечатление, что судьба страны зависит вовсе не от действий Центробанка, а от мировых потоков капитала.

Джереми Уорнер, Independent