Можно ли эту фразу, написанную поэтом Уолтом Уитменом в его "Листьях травы" с таким же успехом отнести к экономистам, пытающимся объяснить суть происходящего? Думаю, что нет, хотя потоки информации, которые извергают фондовые биржи Лондона и Нью-Йорка, вполне способны повергнуть в замешательство любого.

Начнем с недавнего падения доллара. Экономисты одного лагеря предупреждают, что это может привести к росту стоимости импорта и снижению давления конкуренции на американских производителей. Результат - инфляция, повышение процентных ставок и замедление темпов развития экономики. А если посмотреть с другой стороны? Если вас не радует такая перспектива, то тогда присоединяйтесь к другому лагерю экспертов. Они отмечают, что вследствие падающего доллара за границей дешевеют американские товары, растут объемы продаж товаров американского производства, а в Америку стекаются туристы, наполняя отели и рестораны. Результат - увеличение числа новых рабочих мест, инвестиции в новые предприятия со стороны отраслей, зависящих от экспорта, и быстрый экономический рост. И то, и другое верно. Падающий доллар может вызвать любые из прочащих ему последствий: хорошие, плохие и ужасные. Но здесь в игру вступают Бен Бернанке и Комитет по монетарной политике Федеральной резервной системы. Они могут охладить экономику с помощью повышения процентных ставок, если слабый доллар начнет угрожать инфляцией или перегревом.

Кроме того, еще есть проблемы на рынке ипотеки низкой надежности. Один лагерь экспертов предупреждает, что более высокие процентные ставки, которые требуют кредиторы: обострят проблемы на нездоровом рынке жилья, уничтожат множество сделок по инвестированию в частный акционерный капитал, столкнут вниз цены на акции, создадут миллиарды потерь для инвесторов, вложивших в хеджевые фонды, и отпугнут покупателей из магазинов. А если посмотреть с другой стороны? Эксперты другого лагеря скажут вам, что этот "звонок" для кредиторов - как раз то, что нужно. Это позволит положить конец рискованному кредитованию до того, как в банках накопится столько просроченных кредитов, что это приведет к ограничению кредитования, что закроет доступ платежеспособных заемщиков к займам. Мы подходим к концу эры чрезмерной ликвидности: мир омывается таким количеством денег, что заемщики, которые не могли расплатиться, были просто задавлены кредитами, а компаниям навязывали слишком большие займы (overleveraging - на жаргоне трейдеров). Осторожность пришлась как раз ко двору. Банки может и вынуждены держаться за кредиты, которые они прежде выдавали инвесторам, но это не означает, что бумаги, которые они держат, бесполезны. И то, и другое верно. Как показывает крах хеджевых фондов Bear Stearns, многие инвесторы обнаружат, что они недооценили взятый на себя риск. Владельцам некоторых паевых инвестиционных фондов теперь нужно платить больше за капитал, который они хотят взять в кредит, как например, компания Cere-bus Capital Management, пытающаяся завершить поглощение Chrysler Group, а также компания Kohlberg Kravis Roberts в сделке с Alliance Boots. Но для финансирования разумных сделок на разумных условиях денег в мире еще предостаточно.

Теперь рассмотрим цены на нефть и бензин. Один лагерь аналитиков утверждает, что цена на нефть в размере $80 и цена на бензин в размере $3 за галлон заставит покупателей урезать свои расходы на одежду, мебель и отдых, чтобы удержать на ходу своих "четырехдверных" друзей. В это время авиакомпании, компании-перевозчики и химические компании, которые зависят от материалов, базирующихся на нефтяном сырье, будут вынуждены поднять цены. ФРС ответит повышением процентных ставок, чтобы сдержать возникшую в итоге инфляцию. Результат - рецессия. А если посмотреть с другой стороны? Другие экономисты скептически усмехаются, что вследствие более высоких цен на бензин потребители вынуждены будут отменить длительные поездки, производители автомобилей - ускорить создание транспортных средств, работающих на экономичном топливе, и повысить привлекательность инвестиций в альтернативные виды топлива. Результат - снижение доверия американцев к неочищенной нефти, импортируемой из нестабильных регионов, а также более низкий дефицит торгового баланса. И то, и другое верно. В краткосрочной перспективе более высокие цены на нефть вынудят потребителей тратить меньше на прочие вещи, а многие фирмы - поднять цены. Но сила мировой конкуренции не позволит производителям без труда перейти на высокие цены, а за счет сокращений импорта нефти на фоне высоких цен удовлетворяются интересы национальной безопасности: краткосрочная жертва для долгосрочной выгоды.

И, наконец, рассмотрим авиаиндустрию. Лондонский аэропорт "Хитроу" не единственный аэропорт, настолько переполненный пассажирами и задавленный неэффективным менеджментом, что путь с улицы до самолета превращается в настоящий кошмар. Добавьте к этому то, что авиалинии сократили уровни штата, не могут обеспечить одновременное прибытие пассажиров и багажа и увеличили количество задержек и отказов, и вы получите картину транспортной системы на грани падения. А если посмотреть с другой стороны? На массу пассажиров. Во-первых, оказывается, что путешествие самолетом стало более доступно, позволяя людям совершать короткие поездки или посетить, скажем, свою бабушку в доме престарелых. Кроме того, переполненность на ведущих аэропортах подталкивает к большему использованию менее "людных" компаний по предоставлению услуг, как например, Stan-sted в Великобритании и TF Green в штате Род-Айленд в Америке. Наконец, рост претендентов на сократившееся количество посадочных мест означает, что авиалинии зарабатывают прибыли и могут позволить себе самолеты нового поколения: менее шумные, более экономичные в плане топлива и более комфортабельные. И то, и другое верно. Это лето стало для путешествующих настоящим кошмаром. Полеты задерживаются и отменяются, багаж теряется, загнанные сотрудники переходят от грубости к ярости. Но глава "Хитроу" уже ушел в отставку под давлением, правительство пересматривает соотношение безопасности и удобства.

Мы, экономисты, противоречим сами себе? Не совсем. Мы имеем дело с обширной и многообразной американской экономикой, которую можно описать словами Уитмана о самом себе: "Я огромен. Я состою из множества".

Ирвин Стелзер, деловой консультант и директор направления исследований по экономической политике в институте Хадсона.
По материалам Times Online