В последние годы Брюссель стал идеальным местом для желающих убедиться в становлении английского языка, как лингва-франка Европы. Для тех, кому английский приходится родным языком, и кому лень учить иностранные (да, такие существуют), Брюссель стал местом, где можно на удивление легко работать, да и вообще находиться. В этом бельгийском городе, с его неповторимым неряшливым очарованием, английский слышен и виден везде, и откровенно процветает в европейских кварталах из стекла и бетона. Однако в последнее время начинает нарастать негативная реакция на это явление. Она зиждется отнюдь не на собственническом отношении англоговорящих жителей планеты Земля к своему родному языку, а на скользких вопросах экономической эффективности и политической справедливости. И по чистому совпадению идеальным примером подобного противостояния вновь стал Брюссель. Начнем с европейского района, где по-французски или по-немецки слышен только скрежет зубов, потому что триумфальная экспансия английского просто вытеснила два других рабочих языка Евросоюза на задворки. Союз гордится тем, что в него входят 27 стран-участниц с 23 официальными языками, однако, Вавилонского столпотворения* не случилось. Напротив, переводчиков нынче приглашают лишь на самые помпезные саммиты - не пользы для, престижа ради. А на менее официальном уровне, когда в одной комнате собираются представители из Берлина, Братиславы, Бухареста и Будапешта наиболее удобным средством общения будет английский.

Что это, благо или проклятие? На первый взгляд, это кажется очень целесообразным и эффективным. Однако, подобная ситуация дает носителям английского языка несправедливое преимущество. Гораздо проще отстаивать свою точку зрения на родном языке. А каково "не носителю", пусть даже блестяще владеющему английским, понять другого "не носителя"? Тогда как британцы и ирландцы без труда "дешифруют" любой акцент. Франсуа Грин, экономист из Швейцарии, утверждают, что британцы наслаждаются скрытыми трансфертами от своих соседей стоимостью миллиарды евро в год, и все благодаря английскому языку. Он приводит ряд причин, начиная с расходов на обучение иностранному языку в Британии, которые в разы ниже, чем, скажем, во Франции или Швейцарии. Но и это еще не все: Британия наживается на обучении иностранцев английскому языку. "Вознести язык до уровня тотального доминирования - все равно, что сделать щедрый подарок стране или странам, в которых он является родным", - считает он.

А если не брать в расчет политический аспект в Евросоюзе? Так ли уж несомненно, что взлет английского языка, как универсального второго иностранного - благо для бизнеса? Возможно. Но даже здесь начинают прослеживаться негативные реакции со стороны лингвистов, тесно связанных с европейскими организациями и правительствами. Они утверждают, что повальное увлечение английским наносит ущерб бизнесу, поскольку становится все сложнее и сложнее найти людей, готовых осваивать иностранные языки, не отличающиеся гламурностью английского. Английский хорош для сделок с мировым масштабом, отмечает Хьюго Баэтенс Брэдсмор, бельгийский академик и советник Еврокомиссии по языковым вопросам. Однако многие компании ведут дела всего лишь со своими соседями. Голландским фирмам нужны водители которые могут общаться с клиентами на немецком и наоборот. Даже Бельгия - это страна, которую делят люди, разговаривающие на датском (фламандском) и французском. Местному водопроводчику, чтобы найти самого выгодного поставщика, или работу во Франции или Голландии, в нужно знать и тот и другой. "Английский, фактически, блокирует изучение других языков", - заявляет г-н Баэтенс Брэдсмор. Популяризация английского на мировом уровне не только упрощает жизнь ленивым британцам и американцам, но и порождает самодовольство в сердцах иностранцев, знающих английский. "Я знаю английский, зачем мне учить еще какой-то язык"? - считают люди. Баэтенс Брэдсмор цитирует результаты исследований, проведенных Европейской Комиссией, согласно которым, подобной ситуации можно было бы избежать, если бы английский преподавался в школах как третий язык, после родного и любого другого иностранного.

Широкомасштабное финансируемое государством исследование брюссельских компаний обнажило острую нехватку кандидатов со знанием различных местных языков (40% фирм сообщили о том, что потеряли заказы из-за отсутствия специалистов со знанием того или иного языка). Как следствие - очень странная структура рынка труда. Днем Брюссель - это более или менее двуязычный город, принимающий около трети миллиона франко и датско-говорящих мигрантов с элитных пригородов, которые занимают львиную долю высокооплачиваемых рабочих мест. Но как только наступает ночь, "датчане" остаются в меньшинстве. Более того, уровень безработицы среди жителей Брюсселя держится в районе 20%. А буквально неподалеку, в датско-говорящем пригороде, например Завентем, безработица не превышает 4-5%, при этом работодатели жалуются на нехватку рабочей силы. Даже в самом Брюсселе ежемесячно остаются незакрытыми тысячи вакансий, потому что девять из десяти соискателей не могут читать и писать на французском и датском, что заставляет работодателей выкидывать их резюме в корзину для мусора. Оливер Уиллокс из Брюссельской торговой палаты считает, что многие коренные жители испытывают "аллергию к датскому". Они болезненно переносят рост популярности этого языка. Когда-то французский был официальным языком Бельгии и языком брюссельской элиты.

Однако в послевоенный период город начали наводнять датско-говорящие пришельцы из Фландрии (известна как северная часть Бельгии). "Нравится вам это или нет, но сейчас реальная экономическая сила в руках фламандцев", - считает Уиллокс.

Часть вины за то, что франко-говорящие жители чувствуют себя чужими на этом празднике жизни, лежит на фламандских политиках с националистическими идеями. Однако глава брюссельской службы занятости считает, что объявления о приеме на работу, требующие знания и датского и французского - своего рода кодовая фраза, призванная "отпугнуть иностранцев": марокканцев, турков и африканцев, иммигрировавших в Брюссель. Возможно, Брюсселю следует принять свою участь международного города и перейти на английский, как это сделал европейский Сингапур (пусть с грязными улицами и орфографическими ошибками в вывесках)? Однако жизнь в двуязычном городе - это не наказание. Возможно, кто-то посчитает это чистой воды сантиментами, а кто-то сочтет чистой воды экономикой.

*В Ветхом Завете город в земле Сеннаар (Shinar), в котором люди, потомки Ноя, говорившие после потопа на одном языке, решили построить “город и башню, высотою до небес”. Однако им не удалось закончить постройку, так как Господь “смешал язык их”, они перестали понимать друг друга, и “рассеял их Господь по всей земле”.

По материалам журнала The Economist