Пока банки и хеджевые фонды скребут по сусекам в поисках ликвидности, ФРС обуревает жажда риска

Прошли уже те времена, когда роль центрального банка в смазывании пружин финансовых рынков сводилась к предоставлению краткосрочных займов в обмен на низколиквидный залог. Согласованные действия, о которых заявили пять крупнейших банков 11 марта, стали тому подтверждением. В центре событий оказалась Федеральная резервная система, которая предала гласности свое новое начинание под названием Программа срочного кредитования под залог ценных бумаг (Term Securities Lending Facility или TSLF). В рамках этой программы она намерена предоставить первичным дилерам казначейские облигации на сумму до $200 млрд. сроком на 28 дней и принять менее надежные ценные бумаги в качестве обеспечения. Ранее ФРС уже объявляла о расширении своей предыдущей программы срочного кредитования (Term Auction Facility или TAF), стартовавшей в декабре прошлого года для поддержания банков, имеющих право пользоваться дисконтным окном. Банк также предлагал первичным дилерам четырехнедельные займы на сумму $100 млрд. под стандартный залог.

Подобные сделки - денежные кредиты под облигации - вполне укладываются в традиционные рамки, даже несмотря на более длительный срок погашения и менее жесткие требования к обеспечению. В этом смысле новая программа, TSLF, сильно отличается от всех остальных, ведь она предполагает обмен одних облигаций на другие, а значит, позволит получить ликвидность всем рынкам, кроме денежных. Программа призвана расширить портфель казначейских облигаций, пользующихся огромным спросом во времена кризиса ликвидности. В тоже время, дав временное пристанище неликвидным облигациям, хотя и с самым высоким рейтингом, ФРС тем самым ослабляет тиски, в которых томятся рынки, растерявшие всех своих покупателей.

Однако подобная инициатива увеличивает обеспокоенность в том, что,пытаясь снизить риск ликвидности, ФРС взваливает на себя огромных размеров кредитный риск. Обмен государственных облигаций с незапятнанной репутацией на менее надежные активы понижает качество балансового отчета ФРС, ведь $200 млрд. - это как-никак почти четверть всех активов ФРС. Риск, конечно, реальный, но немного преувеличенный. Самое худшее, что ФРС готова принять в качестве обеспечения, это ипотечные облигации с рейтингом AAA. Кроме того, ФРС обязательно подстрах**т себя при помощи так называемой "стрижки", маржи или разницы между суммой займа и стоимостью обеспечения. И это еще не все: ФРС также оставляет за собой право, случись что, потребовать в залог другие активы. Отсюда следует, что все риски, связанные с падением стоимости активов, как были в сфере ответственности заемщика, так там же и остались. ФРС рискует лишь тем, что может в один прекрасный момент оказаться с никчемными активами на руках в случае, если кто-то из ее контрагентов вдруг вздумает обанкротиться.

Если же ФРС решит пойти дальше и начать без разбора принимать неликвидные активы, как поговаривают на рынке, это будет совсем другой разговор. Это заставит центральный банк принять участие в установке цен и подставит его под удар в случае, если цена на активы все-таки упадет. Между этими двумя видами интервенций существует огромная разница. В одном случае речь идет о взваливании банком на себя бремени открытия цены и принятии риска снижения стоимости актива, а в другом - о накачке ликвидностью при помощи более низких залоговых требований. ЕЦБ, со своим либеральным подходом к обеспечению, практикует второй вид интервенции, связанный с более низким уровнем кредитного риска, и к тому же, предоставляет займы на срок до трех месяцев. ФРС же заявляет о своей неготовности заходить так далеко, поскольку считает, что кредитование на срок свыше 28 дней может навредить частным рынкам. Между тем, создается впечатление, что ФРС и так уже зашла в такие дебри, в которых никто и не предполагал, ее увидеть.

По материалам печатного издания The Economist