Стоит задать неправильный вопрос, и вы получите неправильный ответ. Вопрос, который прозвучал из уст Хилари Клинтон и Джона Маккейна - и это отражает ход мыслей практически всего политического спектра - был таков: "Как снизить цены на бензин?". И вот ответ: сократить федеральный налог почти на 18 центов за галлон. Аргументов, доказывающих, что это неверный ответ, так много, что нет смысла их здесь перечислять. Достаточно и того, что нефтедобывающие компании и операторы заправочных станций обязательно поднимут цены на эту же сумму. Однако давайте на секундочку предположим, что цены все-таки снизились, и тогда на поверхность выходит такой обоснованный вопрос: "А есть ли что-либо хорошее в том, чтобы цены на бензин стали меньше?" И правильный ответ на него - "нет". Низкие цены на бензин дадут американцам возможность больше ездить за рулем, сжигать больше топлива, выбрасывать в атмосферу больше вредных веществ и взвинчивать спрос на сырую нефть. Тогда режимы, враждебные США, станут продавать больше нефти. Президент Венесуэлы Хьюго Чавес, чьему государству принадлежит около 8 000 заправочных станций в Америке, будет удивлен когда узнает, что ведущие американские политические деятели горят желанием увеличить его доходы. А также финансисты джихадистов и ваххабитов из Саудовской Аравии, распространяющие антиамериканские настроения, будут рады заработать несколько дополнительных миллионов. Не менее воодушевленно встретит эту новость и Владимир Путин.

Однако для наших политиков, похоже, любой выход лучше, чем взять на себя политический риск и повысить налоги на бензин, тем самым снизив спрос и добравшись до кошельков потребителей прежде, чем это сделает ОПЕК (Организация стран-экспортеров нефти) и недружественно настроенные государства. Неправильно поставленный вопрос - как снизить цены на бензин - препятствует также пополнению стратегического нефтяного запаса. Достаточно перестать покупать нефть, как советуют критически настроенные политики Джорджу Бушу, и спрос начнет падать. А еще лучше, распродать часть резервов и увеличить объемы поставок сырой нефти. И то и другое может спровоцировать снижение цен, а также, к сожалению, увеличит объем импорта. Может быть и так, что это отразится только на нашей способности противостоять сокращению запаса.

Следующий неправильный вопрос звучит так: "Как заменить сырую нефть возобновляемыми источниками энергии?" Ответ: "Финансированием строительства ветряных турбин, панелей солнечных батарей, атомных станций и производства кукурузы". Однако надо отдавать себе отчет в том, что ни ветряные турбины, ни панели солнечных батарей, даже в самых радужных перспективах, не смогут серьезно сократить спрос на сырую нефть и нефтепродукты. И они вовсе не дешевы. Что же касается атомной энергии, то вряд ли удастся построить много этих дорогостоящих станций, если не предложить финансовую помощь частному сектору, не облегчить процедуру выдачи лицензий и не разработать приемлемые способы утилизации ядерных отходов. Все вышеперечисленное маловероятно.

Итак, остается кукуруза. Саддам Хусейн в свое время успешно реализовал одобренную ООН программу "Нефть в обмен на продовольствие". Это означало, что Ирак может продавать нефть на мировом рынке, несмотря на санкции ООН, только в случае если все вырученные средства пойдут на закупку продуктов питания для голодающих иракцев (а также, как выяснилось, пирушек Саддама и его сыновей). Теперь политикам во всем мире стало понятно, как можно ответить на вопрос о замене нефтепродуктов программой "Нефть в обмен на продовольствие". Фермерам выплачивают огромные субсидии, чтобы они выращивали кукурузу, которую затем перерабатывают в этанол, заменитель бензина. Ответ, появившийся в результате неправильно заданного вопроса, имеет массу серьезных последствий. Во-первых, необходимо отметить, что одно только негативное воздействие биотоплива на окружающую среду может перевесить все преимущества. Ведь субсидируя развитие биотоплива, правительство тем самым стимулирует использование удобрений, которые с полей попадают в ручьи и реки и загрязняют их; платит фермерам за то, что те вырубают леса для расширения посевных площадей под нефтезаменители; и побуждает фермеров отводить все больше земель, которые ранее использовались для выращивания продовольственных культур, под будущее биотопливо. Сократив запасы продовольствия, помешательство вокруг этанола внесло свою лепту в рост цен на продукты питания. А это отразилось на наибеднейших слоях общества во всем мире. По сути, богатые страны пытаются найти способ пополнения своих нефтяных танкеров за счет пустых желудков жителей Африки, Мексики и некоторых частей Азии.

Так какие же вопросы правильные? Первый: "Привели ли некоторые программы к обратным результатам?" Ответ: "Да, кое-какие из них затребовали средств больше, чем принесли пользы". В качестве примера можно привести попытку разрешить энергетические проблемы. А если допустить, что мы совершили ошибку и зря потратили столько средств? Второй: "Существуют ли рентабельные способы пополнения запасов сырой нефти?" Возможно. Исследования, показавшие, что экологические расходы на буровые работы на Аляске, во Флориде и Калифорнии перевешивают потенциальную стоимость найденного, теперь уже устарели. Ведь экономический эффект рассчитывался, исходя из цены на нефть вдвое меньше сегодняшних уровней. Теперь же суммарные выгоды от разведывательных работ увеличилась многократно вместе с ценой на нефть, а науке стали известны новые эффективные способы сокращения отрицательного воздействия на окружающую среду.

И в конце еще один важный вопрос: "Можно ли как-то увеличить объемы нефти, поступающей от ведущих стран-экспортеров?" Ответ: "Да, если есть желание действовать в этом направлении". Режим в Саудовской Аравии, если он хочет просуществовать долго, сильно зависит от американской военной помощи. Мексиканское правительство тоже понимает, что ему худо придется, если мексиканские семьи перестанут получать денежные переводы от своих родственников, работающих в США. А ОПЕК можно напомнить о том, что она своим существованием обязана Государственному департаменту, который удерживает антимонополистов от ее разрушения. Серьезно настроенная администрация сможет донести до Саудовской Аравии, Мексики и ОПЕК, что продолжение этой снисходительной политики зависит от их желания разрешить западным компаниям принять участие в разработке новых месторождений, добывать больше нефти из уже существующих, а также снять картельные ограничения на текущие объемы добычи. К несчастью, эти правильные вопросы относятся к категории тех, которые политики терпеть не могут. Если их задавать, то можно нарваться на политически неудобные ответы. Именно неправильные вопросы и глупые ответы могут стоять за ситуацией, когда Goldman Sachs начинает уже поговаривать о цене в $200 за баррель нефти. Обратите внимание, это предположение исходит из уст парней, которые хохотали, когда делали прогноз о цене в $100.

Ирвин Стельцер
По материалам Times Online