Экономический спад проверяет на жизнеспособность все облюбованные Европой экономические философии

Во время чумы 1665 года лондонцы, чтобы не заразиться, нюхали цветы и растения, очищали смертельные испарения дымом, убивали кошек и молились за соседей, чьи грехи, согласно распространенному мнению, навлекали гнев Божий. Лишь позднее пришло пугающее осознание того, что никто ни от чего не защищен. Сейчас приблизительно такие же настроения начинают овладевать Европейским Союзом. Одна за другой страны-члены блока могут вскоре отдаться на жестокую милость мирового экономического спада. В течение последних нескольких лет благоприятного роста было сделано серьезное заявление о существовании "европейской социальной модели" (на самом деле, нескольких различных моделей): европейские страны в целом регулировали эффективность рынков, дав обет социальной справедливости и равенству, и пристыдив, тем саамы, Америку.

Если такое заявление было сделано в момент развития моделей Европы, то было бы разумно проанализировать, как они себя ведут в ситуации регресса. 15 стран ЕС, которые используют для расчетов единую валюту - Еврозона - обладают дополнительным преимуществом приобретенного опыта. Поскольку все они разделяют одну валюту и одну монетарную политику, из уравнения была извлечена важная переменная. Начнем с того, что страны не могут больше обесценивать стоимость выхода из проблем. Вместо этого испытанию подвергнется их общая конкурентоспособность и устойчивость. Широко известная работа брюссельского мозгового центра Bruegel, написанная в 2005 году, делит давних членов ЕС на четыре группы: средиземноморские, континентальные, англо-саксонские и скандинавские страны. Для описания каждой группы были использованы два критерия: эффективность в обеспечении занятости населения и способность защитить людей от бедности.

Автор Андре Сапир обнаружил, что средиземноморские страны (Греция, Испания и Италия) проигрывают по обоим пунктам. Их социальные расходы ограничиваются только пенсиями по старости, а политики занятости нацелены на то, чтобы ужесточить условия увольнения уже работающих сотрудников. Результат - низкий процент изменения занятости и слабые достижения в борьбе с бедностью. Континентальные страны (Франция, Германия, Бельгия и некоторые другие) со своими щедрыми системами социального обеспечения преуспели в своих мерах по ликвидации бедности, но оказались менее удачливыми в увеличении занятости. Англосаксонские страны (Великобритания и Ирландия) демонстрируют высокие уровни занятости, но также высокое социальное неравенство. Только скандинавские страны (Дания, Финляндия, Швеция и Голландия) сочетают в себе все лучшее обоих миров. "Суровая любовь" датчан к "флексикьюрити" (Прим. Profinance.ru: flexicurity - от англ. flexibility + security - модель государства благосостояния, в котором действует проактивная политика труда: гибкая система найма и увольнений и высокие пособия для безработных) заслужила особую похвалу в последние годы, благодаря своему яркому успеху в защите рабочих (платежи по соцобеспечению и правительственные программы по профессиональной переподготовке), а не рабочих мест, которые они в данный момент занимают (нанимать и увольнять датчан довольно легко).

Прошло три года, и как минимум одна страна в каждой из четырех групп, обозначенных профессором Сапиром, сейчас находятся в трудном положении. Дания (почетный член Еврозоны, национальная валюта которого крона прочно привязана к единой валюте) недавно стала первой страной ЕС, в которой официально началась рецессия, частично вызванная обвалом на рынке жилья. Схлопывание пузырей недвижимости также создает проблемы в Ирландии и Испании. По подсчетам, только в Испании сейчас 1.5 млн. непроданных домов. Во Франции жилищный рынок выглядит слабым, и почти каждый индекс экономического доверия во Франции падает, включая один особенно важный - расходы домохозяйств на продукты питания. Подчеркивая тяжесть кризиса, Le Monde сообщает, что этим летом отдыхающие французы едят сэндвичи вместо того, чтобы наслаждаться качественным и неторопливым ланчем. Даже Германия, которая никогда не знала, что такое жилищный бум, сообщает о том, что индексы доверия в бизнесе упали к минимальным значениям с 2001 года. Такие новости вызывают уныние, учитывая, что Германии удалось провести несколько болезненных реформ за годы бума, направленных на контроль над государственными расходами, реструктуризацию крупных компаний и сдерживание роста реальных зарплат.

Из такого расхождения можно вынести два урока: макроэкономические циклы играют большую роль, чем это готовы признать политики, а в экономическом замедлении не стоит винить только греховность англо-саксов. Когда кредитный кризис обрушился на Ирландию и Великобританию, большая часть Европы в ответ зароптала о "заразе", подхваченной у Америки другими странами, соблазнившимися быстрыми прибылями "финансового капитализма". Schadenfreude (с нем. злорадство) не оправдывает настроение европейских чиновников и министров, наблюдающих за тем, как британский премьер-министр Гордон Браун пытается справиться с первым в его стране банкротством банка за тысячелетие после того, как страна потратила годы, читая европейцам лекции о дерегулировании. Однако профессор Сапир, между тем, продолжает призывать к проведению структурных реформ в Европе. Он говорит, что разговоры о "заразе" остались позади, и на их место пришли события. Все финансовые институты, а не только англо-саксонские, сейчас находятся в затруднительном положении. К этому еще нужно прибавить инфляцию. "В каком-то смысле было бы легче, если бы все было заразным", - говорит он. Страны с развитым финансовым сектором пока пострадали сильнее, признает он, но причина заключается в том, что они по своему существу более волатильны, а не в том, что их экономическая модель основана на мошенничестве и иллюзии.

Истинная экономическая проверка

Если проблемы Европы коренятся не только в излишестве финансистов (хотя порой глупое и неподобающее поведение невозможно отрицать), то, что могут вынести эксперты по моделям из ухудшения кризиса? Один вопрос заключается в том, являются ли страны, чьими политиками они восхищались в спокойные времена, более устойчивыми в тяжелые времена? Чертой датской модели благотворной строгости по-прежнему является чрезвычайно низкая безработица, несмотря на отрицательный рост. Скажите датчанину на улице, что его страна находится в стадии рецессии, и они посмотрят на вас с непониманием, говорит Торбен Андерсен из университета Аархус (Aarhus University). Настоящим испытанием для датской экономики, вероятно, является не способность избежать рецессии, а ее стремление выйти из такого кризиса (если дела пойдут совсем отвратительно, предсказывает профессор Андерсен, то некоторые политики захотят ослабить жесткие меры, которые стимулируют датчан к возвращению на работу). Другими словами, при других равных обстоятельствах, жесткая постель лучше мягкой перины. Это применимо как к экономикам, так и к людям. Никто не желает эпидемии, но если угроза заболевания совсем близко, то Европу ждут впереди тяжелые времена.

По материалам The Economist

Источник: ProFinance.Ru - Новости рынка Форекс