Новая оценка экономических теорий бросает вызов слепой вере в свободные рынки

Стабильные экономики сеют зерна собственного разрушения. Звучит, как одно из изречений Карла Маркса. Однако именно так считает Хайман Мински (Прим. Profinance.ru: известный американский экономист) - вернувший себе известность экономист середины 20 века. Мински утверждает, что финансовая система играет огромную роль в усилении экономического цикла - понятия, значение которого недооценивалось в традиционной теории. Инвесторы, банки, компании и потребители - всех можно обвинить в экстраполяции: они полагают, что будущее будет таким же, как недавнее прошлое. За несколько лет стабильного роста объема производства и низких уровней инфляции у людей появилась ошибочная уверенность в том, что столь благоприятные условия будут сохраняться и впредь. Именно поэтому, они с радостью все больше и больше берут и дают в долг, по мере чего рискованность системы неизменно увеличивается.

Мински разделил процесс на три этапа. На первом этапе, инвесторы взяли на себя небольшие долговые обязательства, по которым могли выплачивать и основную сумму, и проценты. На втором этапе, они увеличили объем заемных средств, и теперь могли позволить себе только выплату процентов. На третьем этапе, или этапе Понзи (Прим. Profinance.ru: создатель аферы, основанной на принципе финансовой пирамиды, воплотивший ее в жизнь в Бостоне в 1920), долговые обязательства инвесторов выросли настолько, что для безопасности своего финансового состояния им потребовалось увеличить цены. А покупатели домов, которые взяли ипотеку под 125% в пик бума в секторе недвижимости, стали просто классическим примером. Когда рынки достигают этой воображаемой территории, незначительное изменение в фундаментальных показателях или в настроениях инвесторов может быть достаточным для того, чтобы спровоцировать крах системы. Снижение цен приводит к тому, что заемщики не выполняют свои обязательства по займам либо продают свои активы - в результате цены падают еще больше.

Цена капитализма складывается из стоимости формирования финансового пузыря и стоимости спасения сектора правительством после того, как этот пузырь лопнул. Таким образом, как считает экономист Wall Street и автор книги Боб Барбера, те, кто слепо верит в свободные рынки, ошибаются. Реакция правительства - явление неизбежное. В традиционных отраслях промышленности прекращение деятельности компании приводит к "созидательному разрушению", при котором капитал перераспределяется между другими, более продуктивными отраслями. Но в банковской и финансовой сферах кризис приводит к "дефляционному разрушению", так как капитал уничтожается. Предприятия, инвесторы и потребители теряют доверие; заемщики становятся неплатежеспособными, чтобы выплатить своим кредиторам, которые, в результате, также терпят убытки. Но, вмешиваясь в спасение неустойчивых рынков, центральные банки создают ассиметричный риск. Следовательно, г-н Барбера отвергает популярную в эру Алана Гринспена теорию, согласно которой центральные банки ничего не должны делать, чтобы спровоцировать схлопывание пузыря. Вместо этого, по мнению автора, центральным банкам следует встроить в свои модели спрэды по корпоративным облигациям.  При низких спрэдах уровень допустимого риска высок, как, например, в 2005-2006 годах. В такой ситуации центробанкам следует проводить ужесточение монетарной политики. При высоких спрэдах монетарная политика должна быть более мягкой.

Предотвратил бы такой подход формирование и последующий взрыв пузыря на рынке недвижимости - вопрос спорный. ФРС действительно подняла процентные ставки в 2005-2006 гг., хотя сделала это в уравновешенной и дружелюбной манере. Тем не менее, текущий кризис наводит на мысль, что направление монетарной и фискальной политики не может зависеть исключительно от фундаментальных экономических показателей, таких как инфляция и безработица. При низких процентных ставках потребители и предприятия не просто занимают деньги - они занимают их под покупку активов, создавая при этом контур обратной связи, который, в конечном счете, может привести к формированию пузыря. В процессе раздувания такого пузыря государственные доходы (в форме налогов на прирост капитала, бонусы, корпоративные прибыли и продажи недвижимого имущества) увеличиваются. Однако, как сейчас может видеть правительство, когда пузырь лопается, такие доходы очень быстро исчезают.

Сумасшествие во время бума - не слишком удивительное явление: укрепление финансовых рынков рассматривается как сигнал стабильности экономики.  А те, кто работает в финансовой системе, считаются наиболее преуспевающими и умными людьми. Даже правительство кажется очарованным успехами финансового сектора. В недавней статье бывший ведущий экономист МВФ Саймон Джонсон проводит параллели между развивающимися рынками, где правительства контролируются экономической элитой, и Америкой, где официальные власти легко и плавно двигаются между Нью-Йоркской фондовой биржей и Министерством финансов. Что хорошо для банка Goldman Sachs может быть хорошо для Америки. Но будет еще лучше, если правительство сможет вынести независимое решение. Если мы принимаем за данность идею Мински о том, что финансовые рынки иногда ошибаются, то время от времени нам необходимо действовать вопреки интересам Уолл Стрит, как бы громко не жаловались при этом банкиры.

По материалам печатного издания The Economist Источник: ProFinance.Ru - Курсы валют и аналитика рынка Forex