Стресс-тесты, которым в прошлом году подверглись американские банки, ассоциировались с восстановлением финансовой стабильности в Соединенных штатах, а также с необходимостью успокоить общественность, напуганную вероятностью обвала крупных финансовых институтов. Европейцы надеются, что, опубликовав результаты стресс-тестов для своих банков, они сумеют добиться того же эффекта. Возможно, в финансовом секторе и удастся достичь положительных результатов, но для реальной экономики последствия могут быть не самыми благоприятными. Финансовый кризис закончился, но эпоха глобального обледенения экономики только начинается. Финансовые кризисы двояко влияют на реальную экономику. На пике кризиса нервозность и тревога напрочь парализуют процессы кредитования. Взять деньги в долг просто невозможно. Межбанковский рынок замирает, так как банки больше не доверяют друг другу. И лишь Центробанки, которые обычно выступают кредиторами последней инстанции, отважно бредут против ураганных ветров. Именно полный крах коммерческого кредитования отправил мировую торговлю в штопор на полгода после банкротства Lehman Brothers в сентябре 2008 года. В такие момент финансовые кризисы похожи на сердечный приступ, который наносит мощный удар по всему экономическому организму. На самом деле, финансовые стресс-тесты, разработанные для расчета вероятности банковских дефолтов в случае ухудшения экономической ситуации, являются эквивалентом электрокардиограммы, снятой во время физических упражнений с нагрузкой. А основная цель большинства таких кардиограмм заключается в том, чтобы почувствовать себя спокойнее. Мы же не хотим испытать еще один сердечный приступ, или еще один финансовый кризис.

Европейские стресс-тесты, сами по себе, выглядели вполне прилично, без сюрпризов. Провалился лишь один немецкий банк - Hypo Real Estate, который печально известен своим плохим управлением, и которому уже была оказана значительная государственная поддержка. Также новостью не стало то, что испанские кассы и греческие банки испытывали более значительные трудности по сравнению с остальными учреждениями европейской банковской системы. Однако фаза постфинансовой травмы существенно отличается от момента сердечного приступа - для нее более характерна общая слабость сердечно-сосудистой деятельности, при которой активность пациента заторможена и снижена. Исторически, фаза посткризисной консолидации характеризуется осторожностью и нерешительностью банковских учреждений. Как и при сердечном приступе, пиковая фаза обычно сменяется фазой стабилизации, в которой банки проводят рекапитализацию, а страх перед неизбежными банкротствами начинает отсутпать.

Но так ли это хорошо для остальных сфер экономики. Основное назначение финансовых тестов регуляторы и правительства видят в том, чтобы убедить некоторые институты в срочной необходимости улучшить коэффициенты обеспеченности собственными средствами. Однако новые значительные вливания капитала в банковскую систему маловероятны из-за страха, которое нам все еще внушает наше финансовое прошлое.Вместо этого, самым простым способом улучшить коэффициент обеспеченности собственными средствами является снижение объемов кредитования. Именно так случилось в крупнейших промышленно-развитых странах в 30-х гг., когда после острого кризиса 1931-1933 гг. с некоторой государственной рекапитализацией наступило десятилетие снижающихся объемов банковского кредитования частных фирм. В тех случаях, когда банки действительно повышали объемы кредитования, такие действия были результатом политического давления. Во многих странах сокращение объемов банковского кредитования было частично нейтрализовано увеличением кредитования правительствам, которые полагали, что банки должны пустить в оборот сбережения общества, причем непосредственно на расходы государственного сектора. Более того, во многих странах, особенно в Великобритании, банки в большей степени кредитовали домовладельцев, чем предприятия.

На самом деле, сейчас, когда заемщикам все сложнее получить кредит, и, соответственно, растет негодование в отношении банков и тех, кто ответственен за их регулирование, можно ожидать требований политического вмешательства для изменения расстановки сил в секторе кредитования. К счастью, сейчас более крупные компании менее зависимы от банковского кредита, чем это было в прошлом, благодаря хорошо развитому рынку коммерческих ценных бумаг, который по факту функционирует в обход традиционных банковских займов. Но за пределами США этот рынок менее развит. Более того, сейчас малые и средние предприятия, некоторые из которых весьма прогрессивны, играют более значительную роль в экономической жизни, но в отсутствие доступа к рынкам капитала остаются зависимыми от банков. Именно эти компании поддержат требования о введении новых директив для банков, регулирующих процесс кредитования. Таким образом, кризис, скорее всего, приведет не только к улучшенному регулированию банковского сектора, повышению налогов на многие виды банковской деятельности, но и к появлению институциональных механизмов давления на банки для увеличения кредитования.

На самом деле, текущим кризисом мы во многом обязаны именно политическим взглядам на то, каким образом банковская сфера должна содействовать общественному благу. Администрации Билла Клинтона и Джорджа У. Буша полагали, что увеличение числа домовладельцев будет способствовать росту социальной стабильности. А принятые еще ранее законы, такие как Закон о местных реинвестициях 1977 года, обязывали банки обеспечивать большее финансирование рынка жилья. Банки были весьма находчивы в вопросах маскировки и продажи этого долга, но фундаментальная проблема лежала в том, что из-за общественного давления финансовые потоки были направлены в непродуктивное русло. Судя по прошлому опыту, цели дополнительного кредитования, скорее всего, будут выбраны в соответствии с национальными политическими приоритетами. Среди них окажутся престижные проекты, компании с высоким уровнем занятости и предприятия с хорошими политическими связями. Ни одна из этих пользующихся преимуществом категорий распределения кредита не способна на динамизм и инновации, которые необходимы для долгосрочного самостоятельного экономического роста. Также не факт, что политически мотивированное кредитование, в конечном счете, будет благоприятно для банков. 

Гарольд Джеймс - профессор истории и международных отношений в Принстонском университете; Мари Кюри - профессор истории в Институте Европейского Университета, Флоренция.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам Project Syndicate, 2010 г.