Спор, возникший в США и Европе между сторонниками дальнейшего государственного стимулирования и поборниками жесткого фискального ограничения, очень сильно напоминает рассуждения на тему экономической истории. Оппоненты по обе стороны барикад ищут аргументы в уроках Великой Депрессии 1930-х годов, а также в вековой истории кризисов государственного долга, а их разногласия мало похожи на традиционные экономико-политические споры. Лагерь сторонников стимула часто ссылается на ужасные последствия фискальных сокращений для американской экономики, реализованные в 1937 году, через четыре года после того, как Франклин Рузвельт занял пост президента США и и была принята программа "Новый курс". Согласно рассчетам, выполненным экономистом Полем ван ден Нурдом, фискальная консолидация бюджета 1937 года вылилась в сокращение ВВП на 3% - отнюдь не тривиальный показатель. Темпы экономического роста упали с 13% в 1936 году до 6% в 1937 году, а в 1938 году ВВП сократился на 4.5%. В то же время безработица выросла с 14% до 20%. Конечно, фискальная политика была не единственной причиной повторного спада, но, очевидно, что неудачно выбранный момент во многом ему способствовал.

Итак, мы снова в 1936 году и сокращение бюджета, запланированное многими странами, грозит нам новым витком рецессии? Не надо увлекаться сравнением. Для начала следует отметить, что с момента возникновения финансового кризиса прошло намного меньше времени, рецессия была гораздо слабее, а восстановление началось намного быстрее. Более того, важные события, произошедшие в период между крахом фондового рынка в 1929 году и финансовым ужесточением 1937 года, в частности, возврат Америки к протекционизму в 1930 году и монетарные проблемы последующих лет, на этот раз не дублируются. И все же, эпизод 1937 года не иллюстрирует в полной мере опасность, притаившуюся за попыткой консолидировать государственные финансы в период упадка сил в частном секторе, который слаб настолько, что совершенно не способен поддерживать процесс восстановления экономики. (К аналогичным последствиям привело увеличение налога на добавленную стоимость в 1997 году в Японии - к коллапсу потребления).

Между тем сторонники фискального ужесточения также полагаются на историю. Экономисты Кармен Рейнхарт и Кеннет Рогофф изучили вековую историю кризиса государственных долговых обязательств и теперь авторитетно заявляют, что современный развитый мир забыл о своем наследии государственных дефолтов. Самый яркий пример - это период после наполеоновских войн в начале девятнадцатого века, когда измученные войной страны одна за другой объявляли дефолты по своим обязательствам. Тридцатые годы двадцатого столетия не менее показательны. Тогда обанкротилось много европейских государств, включая Германию. Показательно то, что дефолтам подвержены не только бедные страны с недоразвитой системой управления. Это общий бич, особенно в современный век повышенной мобильности капитала, в период, когда правительства слишком сильно полагаются на иностранных заемщиков и их кажущееся стремление отдавать деньги, и поэтому в результате оказываются в щекотливом положении, когда поток финансов вдруг иссякает. И опять-таки, совпадение нынешней ситуации с эпизодами прошлого далеко не полное: особенно сложно оценить пределы государственного долга. Так, после Второй мировой войны гос. долг Великобритании превысил 250% от ВВП, но Британия при этом избежала дефолта. И все же исторический опыт позволяет сделать вывод о том, что страна с ненадежными финансовыми политиками более подвержена риску дефолта, если у нее нет возможности избавиться от фискальных проблем путем инфляции. Именно такая ситуация сложилась в период действия золотого стандарта в девятнадцатом веке, именно в таком положении сегодня оказались страны, пожертвовавшие своей монетарной автономией - страны Еврозоны.

Обычно, история - это удел историков, а споры на тему экономической политики ведутся вокруг моделей и эконометрических оценок. Но кризис 2007-2008 года все изменил. На самом деле, руководители центральных банков и министры оказались под впечатлением опыта 30-х гг. Они опирались на решения своих предшественников и сознательно действовали с точностью до наоборот. И правильно делали. В чрезвычайные времен история лучший советник, чем модели, полученные на основании данных спокойных периодов. Потому что история учитывает отклонения от стандартов. Если нужно понять, как действовать в период банковского кризиса, угрозы депрессии или дефолта, логично взглянуть на опыт прошлых лет, а не полагаться на модели, не учитывающие такие риски или угрозы. Во вркмена кризиса лучшее руководство к действию - это теория, отражающая суть проблемы, и уроки прошлого. Все остально практически бесполезно. Однако не стоит слишком увлекаться, полагаясь на историю. У нас нет надежной методики, которая позволила бы проводить адекватные параллели. За доказательства легко можно принять свободные аналогии, более того, можно привести массу примеров, подтверждающих любой довод, теорию или вывод. Таким образом, политики (чьи познания в экономической истории, как правил, весьма ограничены) рискуют запутаться в противоречивых исторических примерах. История может служить надежным компасом только если параллели с прошлым абсолютно недвусмыслены. Простые аналогии же могут сослужить дурную службу.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам Project Syndicate. Источник: ProFinance.Ru - Новости рынка Forex