Правительства Германии и Франции боролись за то, чтобы сохранить свои отрасли производства легковых и грузовых автомобилей при помощи огромных фискальных вливаний. Однако в течение прошлого года в желании реализовать свои политики лидеры Франции, Германии и других стран ЕС работали, скорее, друг против друга, чем заодно. Как следствие, некоторые отрасли промышленности в Европе попали под чрезмерную защиту, в то время как другие были вытеснены с рынка. Урок очевиден: при реализации промышленной политики европейские правительства должны работать сообща. Однако им также необходимо многое сделать для того, что способствовать продвижению инноваций и конкурентоспособности. В прошлом году правительства Франции и Германии вмешались в ситуацию и провели вливания капитала, заменив собой брошенных акционеров. Они поддерживали ослабевающий спрос, субсидируя продажи, стимулируя исследования экологически более чистых технологий и защищая рабочие места. При использовании таких схем восстановления на первое место были поставлены национальные интересы, причем решающим здесь стал следующий аргумент: деньги налогоплательщиков должны идти на защиту компаний и рабочих мест конкретной страны.

Французские власти решили развить эту идею и создали стратегические инвестиционные фонды (СИФ), призванные защитить внутренний капитал от хищнических намерений иностранных инвесторов. Это массовое возвращение к промышленным политикам в прошлом году и нежелание правительств позволить обанкротиться даже неконкурентоспособным компаниям, по всей видимости, и стало причиной всеобщих беспокойств. Судя по реакции правительств на кризис, вполне можно прийти к заключению, что рыночные регуляторы и антимонопольные органы должны брать инициативу в свои руки, когда экономическая ситуация стабильна, а промышленные политики должны реализовываться при возникновении чрезвычайных ситуаций. К сожалению, в своей реакции на кризис европейские правительства не стали прибегать к обычным политикам, так же как и не использовали возможность укрепить полномочия европейских органов. Вместо этого, каждая из стран-участниц ЕС предпочла сама заботиться о себе.

Обычный арсенал инструментов для интервенции среди государств-членов ЕС - гарантии по депозитам, рекапитализация банков, гарантии по межбанковским займам и покупки токсичных активов - казалось, обеспечил веру в идею Европейского единства. Однако реальность оказалась совершенно иной: интервенционистские меры стран-участниц союза, фактически, привели к появлению искажений и несоответствий на всей территории европейского континента. В вопросе рекапитализации банков некоторые страны придерживались более карательного подхода квазинационализации, в то время как другие ссужали средства срочной помощи на очень выгодных условиях, привязывая рекапитализацию к развитию кредитования или ограничению дивидендов. В результате получилась смесь из фрагментированных и ренационализированных финансовых систем.Национальные антимонопольные органы в таких странах, как Великобритания, заставили замолчать. Франции и странам Бенилюкс пришлось выручать Fortis и Dexia по причине отсутствия какого-то ни было европейского механизма спасения интегрированных финансовых компаний.

В попытке снизить тот вред, который нанесла вся эта помощь конкурентоспособности ЕС, Генеральный директорат по вопросам конкуренции Европейской комиссии предупредил, что у него нет иного выбора, как заблокировать государственную помощь - однако затем быстро капитулировал под натиском шумных национальных протестов. Европе следовало бы использовать свою регулятивную мощь и ликвидировать противоречие между системным и конкурентным рисками, которое создало это чрезвычайное государственное финансирование, но несовместимое требование "сторожевых псов" конкурентоспособности о том, что компаниям, получающим финансирование, необходимо уменьшить кредитование своих клиентов, сделало использование этой возможности почти невозможным. Решение вопроса с европейским отделением GM Europe стало прекрасным примером промышленной интервенции. Первоначально Еврокомиссия предоставила Германии полную свободу действий, но, вместо того чтобы помочь Opel, Берлин решил защитить германские рабочие места, оказав поддержку Magna, будущему канадско-российскому покупателю, даже несмотря на то, что при этом сотрудники Opel в Бельгии и Великобритании оказались под угрозой потери работы. Защитники конкурентоспособности в Еврокомиссии заявили, что изучат все национальные положения, однако восстановление GM и медленная реализация германского плана, в конце концов, негативно сказались на решении по Magna. Затем, после германских октябрьских выборов вновь избранное правительство отказалось от поддержки Magna. Таким образом, Еврокомиссия смогла, даже до официального призыва к интервенции, заранее использовать меры, противоположные логике единого рынка.

Трудности, с которыми сталкиваются правительства стран ЕС в стремлении разрешить финансовый кризис, поднимают серьезные вопросы о том, могут ли национальная промышленная политика и правила конкуренции Союза сосуществовать. Возможно, могут, но только если европейцы откажутся от политических директив прошлого года и, вместо этого, будут продвигать инновации и более конкурентные экологические политики. В свете мирового экономического кризиса вкупе с ростом развивающихся рынков проблема избыточных производственных мощностей Европы оказалась в центре всеобщего внимания. Чтобы предотвратить крушение единого рынка ЕС, национальные стратеги должны проводить политики промышленной реструктуризации сообща. В особенности это касается автомобильного сектора. Картели Давиньона, которые когда-то помогли предотвратить спад европейской сталелитейной промышленности, необходимо возродить в срочном порядке. Если европейские власти не примут мер для решения проблемы избыточных мощностей в автомобильной промышленности, мы, безусловно, придем к возрождению протекционизма.

Эли Коэн, руководитель научно-исследовательских работ в Национальном центре научных исследования Франции (CNRS).

Подготовлено Forexpf.ru по материалам Project Syndicate Источник: ProFinance.Ru - Новости рынка Forex