Шестнадцатого сентября 1992 года, печально известный день, который навсегда вошел в историю Великобритании под названием "Черная среда", Банк Англии отказался от своих попыток удержать фунт в пределах разрешенного диапазона в соответствии европейским механизмом валютных курсов. Поддержка фунта на требуемых уровнях оказалась занятием неблагодарным и очень дорогостоящим для Банка и правительства. Зато Джорджу Соросу она принесла немало выгоды. С тех пор Банк Англии отказался от интервенций на валютном рынке в любой форме. Это событие помогло ускорить процесс достижения международных договоренностей о том, что монетарная политика страны должна быть направлена в первую очередь на достижение ценовой стабильности при плавающем валютном курсе. После "Черной среды" все поверили в невозможность обеспечивать одновременно стабильные монетарные условия внутри страны и фиксированный валютный курс. В соответствии с этой точкой зрения, в рыночной экономике со свободно конвертируемой валютой и свободным движением капитала, любые манипуляции с валютным курсом неизбежно приведут к изменениям других факторов, формирующих монетарные условия. Попытки повлиять на валютный курс при помощи контроля над капиталом или прямых валютных интервенций обречены на провал в долгосрочной перспективе.

В течение длительного периода времени, пока валютные курсы основных западных стран искали свое место, такая позиция считалась единственно верной. Но к Азии это не относилось. Азиатский финансовый кризис 1997-1998 годов убедил правительства и центральные банки, что страны, которые пользуются инструментами валютного контроля, лучше подготовлены к финансовым штормам, чем те, кто проповедует либерализацию. Также опытным путем выяснили, что для реализации валютного контроля необходимо накопить значительные резервы. Именно поэтому в большинстве азиатских стран на протяжении последних десяти лет валютные курсы были фиксированными, активно применялись инструменты валютного контроля в отношении потоков капитала, а также накапливались огромные валютные резервы. Это привело к росту внутренней инфляции. Теперь же уверенность западных центральных банков в правильности своего подхода пошатнулась. Некоторые экономисты даже утверждают, что не надо так бояться интервенции.

Например, Поль де Гров из Университета Левема предложил Европейскому центральному банку проводить интервенции всякий раз, когда курс евро не соответствует экономическому положению Еврозоны. Он отмечает высокую волатильность евро/доллара в течение последних десяти лет, а также связанные с ней негативные последствия для экономики Европы. Политики тоже обеспокоены. Президент Франции Николя Саркози уже неоднократно жаловался на разрушительный эффект волатильности валютных курсов. Он заявил о том, что тема валютных курсов и монетарных условий на международном рынке будет в числе приоритетных в ноябре, когда Франция будет председательствовать в Большой Двадцатке. Высказывания Саркози ясно дают понять, что он выступает за новое международное соглашение о валютных курсах и, может быть, даже за новую резервную валюту. Некоторые уже переходят от слов к делу. В марте 2009 года Швейцарский национальный первый среди крупных западных Центробанков попытался повлиять на валютный курс путем интервенции. Швейцария была обеспокоена ростом франка против евро и потратила немало средств, чтобы сдержать его.

Всегда сложно даже постфактум определить насколько эффективна стратегия интервенций. Однако Швейцария в первой половине 2010 года потеряла 14 млрд. франков и не добилась больших успехов в снижении темпов роста франка. Этот случай, ставший объектом пристального внимания других крупных Центробанков, лишь подтвердил, что скептики, которые не верят в способность монетарных властей эффективно управлять валютным курсом, были правы. Итак, что нам это дает? Вне всякого сомнения, споры на эту тему продолжатся и на саммитах Большой Двадцатки и на прочих встречах, при том не только на высшем уровне. Основная проблема заключается в том, что центральным банкам и министерствам финансов не нравится чрезмерная волатильность реальных и номинальных валютных курсов, но при этом они не понимают, какие причины ведут к ее возникновению. Возможно, в долгосрочной перспективе, паритеты будут отражать динамику относительных затрат на содержание персонала. Но долгосрочная перспектива может оказаться действительно долгой, а влияние спекулятивных потоков капитала может быть устойчивым и весьма значительным. Именно поэтому скептиков по-прежнему большинство. Они признают, что Азия пошла другим путем и добилась успеха, но при этом считают, что он был в большей степени обусловлен иной структурой рынков капитала. Они также не отрицают, что в некоторых обстоятельствах интервенции, или по крайней мере готовность к интервенциям, могут быть эффективными, но при условии соблюдения ряда требований.

В частности, страна, которая планирует интервенцию, должна продемонстрировать, что у нее достаточно валютных резервов, а также доказать свою готовность использовать их. Необходимо жесткое политическое обязательство проводить интервенции, а также готовность принять на себя ответственность за последствия для внутренних монетарных условий, в частности, за инфляцию выше или ниже целевого уровня. Кроме того, возможно потребуется введение валютного контроля для потоков краткосрочного капитала. В западных странах такие условия, как правило, не соблюдаются. У Швейцарии есть большие валютные резервы, но страна так активно участвует на мировых рынках капитала, что ни о каком валютном контроле не может быть и речи. Большинство других западных стран, в первую очередь, Великобритания и США, лишены возможности вкладывать средства в поддержание валютного курса на желаемом уровне. Лондонские рынки ждут появления Банка Англии на сцене уже 18 долгих лет и, вероятно, им придется ждать еще дольше.

Говард Дэвис. бывший заместитель председателя Банка Англии, директор Лондонской школы экономики.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам Project Syndicate. Источник: ProFinance.Ru - Новости рынка Forex