Популярная экономика сейчас переживает настоящий бум: люди, по своей профессии далекие от этой науки, стремятся быть в курсе. И у них есть такая возможность: книги, статьи, блоги, открытые лекции - любой может выбрать источник информации себе по вкусу. Недавно мне довелось участвовать в обсуждении этого явления на ежегодном заседании Американской экономической ассоциации (АЕА) в Денвере. И вот парадокс: рост интереса к популярной экономике происходит как раз в тот момент, когда общественность, кажется, утратила доверие к профессиональным экономистам, потому что никто из них не смог спрогнозировать, или предсказать наступление кризиса, самого крупного и глубокого после Великой депрессии. Так почему же люди скупают книги, написанные профессиональными экономистами? Самый оригинальный ответ на этот вопрос из прозвучавших: "Просто экономика стала интереснее, она уже не воспринимается как законченная и исчерпавшая себя наука". Никому не интересно читать книгу или статью, в которой говорится о том, что экономические прогнозы - это удел компьютерных моделей, а простому смертному без ученой степени по экономике все равно ничего не понять. В этом есть доля истины. Конечно, в основе моделей лежит научный подход и обоснования, но временами они выдают просто катастрофически неверные результаты. Иногда полезно выключить автопилот и подумать самому, а когда начинается кризис, без человеческого интеллекта и вовсе не обойтись. Все участники заседания так или иначе согласились с тем, что популярная экономика облегчает взаимодействие между экономистами и общественностью. Сейчас от успеха этого диалога зависит многое. В конце концов, экономисты проглядели приближения кризиса, отчасти, потому что они отгородились от реального мира.

Популярная экономика вовлекает читателя или слушателя в процесс. Конечно, это значит, что экономисты должны разрабатывать новые оригинальные теории, которые еще не получили статус доктрины среди профессионалов. До последнего времени многие профессиональные экономисты неохотно брались за написание книг в области научно-популярной литературы. Подобное занятие не поощрялось в узком кругу и шло в минус кандидату на ученую степень или новую должность. Считалось, что раз такая книга не содержит уравнений и статистических таблиц, ее нельзя воспринимать как серьезную работу, достойную внимания настоящего ученого. Хуже того, до недавнего времени комитет по оценке научной деятельности экономистов считал, что написание книги по популярной экономике, противоречащей мейнстриму и не повторяющей общепринятые истины - это нарушение профессиональной этики. Представьте, как медики восприняли бы своего коллегу, советующего широкой публике методы лечения, не проверенные и не одобренные специальными органами.  Они знают, как часто, казалось бы, многообещающие новые методики, после тщательной проверки признаются негодными или даже опасными. Более того, все предложенные новые способы лечения тщательно изучаются и тестируются, и только потом публикуются в профессиональных изданиях, придерживающихся высоких стандартов.  Поэтому внедрение новых и непроверенных идей в массы приравнивают к непрофессиональному поведению.

За несколько десятилетий до нынешнего финансового кризиса экономисты постепенно научились аналогично относиться к себе и своей профессии. Например, после 1960 года, когда в Чикагском университете началось создание компьютерной ленты с систематической информацией о миллионах цен на акции, исследования свойств фондового рынка и, в частности, ценовой динамики, подтверждающие гипотезу эффективного рынка, приобрели особую популярность. Считалось, что конкурирующие силы в основе любого рынка гарантируют, что стоимость ценных бумаг соответствует фундаментальным факторам. Все торговые модели, основанные на чем-то кроме теории эффективного рынка, отвергались, как опасная ересь. Наука восторжествовала над знатоками фондовых рынков. По крайней мере, так казалось. Финансовый кризис нанес сокрушительный удар по самодовольной научной экономике. Мало того, что экономисты не смогли предсказать кризис, так их модели зачастую опровергали саму возможность его возникновения. Некоторые полагают, что экономика не принимала в расчет "человеческий фактор", фактор, который нельзя свести к простому математическому анализу.  Небольшая горстка экономистов, предупреждавших о возможном кризисе, казалась людьми, не только не читавшими профессиональную литературу, но и использовавшими личные суждения и оценки: интуитивное сравнение с опытом прошлых кризисов, выводы о спекулятивной торговле, ценовые пузыри и стабильность доверия, оценку мотивов участников экономической деятельности, впечатление о слишком большой степени самоудовлетворенности и утрате бдительности со стороны регулирующих органов.

Некоторые суждения были сделаны экономистами, знакомыми с принципами лидерства. Их мнение никогда не публиковались в научных журналах и не оценивались подобно способам лечения в медицине. Еще не придуманы процедуры, которые могли бы доказать их достоверность. Конечно, экономист, во многом ученый, научные труды и компьютерные модели тоже нужны. Но, как верно отметил Эдвин Селигман в 1889 году, "Экономика - это социальная наука, то есть, она связана с этикой и историей. Это не естественная наука и, следовательно, не может быть исключительно абстрактной". На мой взгляд, частью процессов, связанных с социальным аспектом экономики, является общение с людьми, готовность посмотреть им в глаза, учиться у них, читать письма, которые они отправляют, а затем думать над тем, насколько близка теория к жизни.

Роберт Шиллер
Подготовлено Forexpf.ru по материалам Project Syndicate
Источник: ProFinance.Ru - Новости рынка Forex