Однажды Чарльз Диккенс опубликовал в популярном журнале эссе, к котором призывал экономистов очеловечить свою науку. "Политическая экономика - это лишь скелет, который нужно обрастить плотью и придать ему человеческий облик" - писал он в пилотном выпуске издания в 1854 году. "Немного человеческой живости сверху и чуть человеческой теплоты внутри". Однако экономисты в большинстве своем не откликнулись на этот призыв, сделав вид, что не заметили брошенный вызов. Сильвия Нейсар, бывший экономический обозреватель в New York Times, а сейчас - в Колумбийском университете, попыталась хотя бы отчасти исполнить пожелания Диккенса. "Великое стремление" - это история экономики с плотью, живостью и теплотой. Автор наглядно демонстрирует, что экономика - это нечто большее, чем просто "мрачная наука" Томаса Карлайла. И сделала она это со вкусом и в манере, которую можно ожидать от автора бестселлера 1998 года "Прекрасный разум" о Джоне Форбсе Наше, несчастном гении за кулисами теории игр. Выходит, что экономисты - по крайней мере, те гении, о которых пишет Нейсар, - прелюбопытные чудаки. Джон Мейнард Кейнс, к примеру, был интеллектуалом и одновременно закоренелым чиновником с легким налетом детской непосредственности и любовью к шалостям. Джозеф Шумпетер был ученым до мозга костей, который в свободное время водил роскошный автомобиль, менял любовниц, как перчатки и даже участвовал в оргиях. Ирвин Фишер, Йельский экономист, который в октябре 1929 года объявил о том, что фондовые рынки достигли состояния "перманентного плато", вел здоровой образ жизни и проповедовал трезвость, как норму жизни. Джоан Робинсон, которого Шумпетер назвал одним из лучших людей современности, носил костюм Мао и заявлял, что Северная Корея оставит Южную далеко позади.

Нейсар подкупает еще и тем, что не скрывает своих предубеждений. Она почти не уделяет внимания Карлу Макрсу, который был настолько убежден в своей правоте, и так занят чтением книг в Британской библиотеке, что просто не замечал мир вокруг себя. Он не удосужился посетить ни одной английской фабрики. Он не перемолвился и словом ни с одним интеллектуальным гением среди своих современников, включая Чарльза Дарвина и Джорджа Эллиота,  хотя оба жили всего в нескольких милях от его дома. Но игнорировал все статистические факты, ясно свидетельствующие о том, что доля рабочего класса в благосостоянии нации устойчиво растет. В свою очередь, Альфред Маршал был полной противоположностью Маркса: он был воплощением всего лучшего в Викторианской благонамеренности и открытости. Маршал жадно впитывал все, что происходило вокруг. Он часто посещал фабрики и компании, путешествовал по миру, ездил в новую "империю власти" - в Соединенные Штаты. Он использовал свой авторитет для продвижения идей общественного образования и реформ. У другого автора история Нейсер могла бы деградировать до уровня серии литературных шаржей, чтива для среднего обывателя. Однако она вплетает в повествование ряд серьезных вопросов. Например, как человечеству удалось избежать нищеты, которая преследовала ее на протяжении долгой истории? Почему статичное общество уступило место динамическому? Как лучше всего справиться с бумами и спадами, которые так сильно влияют на капиталистический образ жизни? 

Маркс считал, что капиталистическая система, несмотря на свою способность раскрывать и усиливать производительность, была обречена из-за внутренних противоречий: стремление увеличить прибыль еще больше обездолит бедных и будет ущемлять их права, а также приведет к кризису перепроизводства. Но Маршал доказал, что что капитализм это не только угнетение бедных, но и повышение производительности. Владельцы фабрик и заводов все время внедряют небольшие улучшения, которые позволяют им одновременно повышать зарплаты и снижать цены, распределяя таким образом достижения прогресса во всех слоях общества. Шумпетер пошел еще дальше и развил теорию роста производительности. Экономика не просто становится все больше и больше. Она проходит через стадию замешательства, поскольку предприниматели выдумывают новые продукты и технологии. Маркс поставил все с ног на голову: кризисы капитализма, на самом деле, лишь укрепляют всю систему. Экономика была практической и аналитической наукой. На левом фланге Беатрис Поттер Веб утверждала, что массовую нищету можно вылечить "состоянием домохозяйств". Фишер показал, что надежное управление денежной массой помогает обеспечить стабильность. Кейнс настаивал на том, что кризисов можно избежать, если правительство выступит в качестве потребителя последней инстанции, по образу и подобию Центробанка, играющего роль кредитора последней инстанции. 

"Великое стремление" в конце рассеивается. Несложно понять, почему Нейсар считает, что Амарьтя Сен (Прим. Profinance.ru: всемирно известный экономист, ученый, философ и автор ряда книг) является логическим завершением для ее путешествия. Это экономический гений, посвятивший свою жизнь поиску пути избавления от самого ужасного страдания - голода. И все же довольно странно заканчивать книгу по истории экономики, не коснувшись темы финансового кризиса 2007-2008 годов, а также тех ожесточенных споров, которые он спровоцировал в кругах экономистов. Конечно, такие личности как Пол Кругман или Лоуренс Саммерс вполне заслужили хотя бы беглого упоминания в конце этой истории. Но это, пожалуй, единственный недостаток в целом замечательной книги. "Великое стремление" достойно занять место не только на книжной полке экономиста, но и на столе всякого серьезного и думающего читателя.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Economist Источник: ProFinance.Ru - Новости рынка Forex