Когда президент США Ричард Никсон намечал свое историческое путешествие в Китай, он и представить себе не мог,  во что выльется его рискованная игра. Главной дипломатической целью было, конечно, изменить геополитический баланс Европы и заставить Советский Союз защищаться. Но долгосрочные последствия сближения Америки и Китая стали проявляться только недавно, с началом интеграции Народной республики в мировую экономику. Если бы Никсон не сделал первый шаг, Китай так и остался бы сидеть в своей добровольной изоляции. Дену Сяопину было бы куда сложнее реализовать свои реформы и открыть Китай для остального мира. Четыре десятилетия спустя уже никто не сомневается в том, что Китай остался в выигрыше. Нищая и автаркическая страна, в которую приехал Никсон, теперь часть истории. Глобальная реинтеграция превратила Китай в экономическую сверхдержаву. Это крупнейший в мире экспортер по объему товаров и услуги и вторая по величине экономика в мире. Присутствие Китая ощущается во всех уголках земли, и в темных шахтах Африканского континента, и в изысканных магазинах Apple в США.

Размышляя об удивительных достижениях Китая с 1972 года, стоит задуматься и о том, как Китай систематически не справляется с преодолением препятствий на пути к долгосрочному успеху. Китай считается страной, сумевшей использовать глобализацию себе на благо, поэтому, логично предположить, что у нее есть средства и надежные инструменты для борьбы с негативными аспектами глобализации. Но Китай, реализовав политики, позволяющие максимально полно использовать преимущества свободной торговли, (девальвация валюты, инвестиции в инфраструктуру, заманивание иностранного производства для повышение конкурентоспособности), совершенно не готов к более глубокой интеграции. Одно из доказательств тому - отсутствие в Китае необходимых институтов и правил. Например, Китай оказывает экономическую поддержку развивающимся странам (в основном, в рамках своей стратегии по приобретению природных ресурсов). Он выдает Африке больше займов и грантов, чем Всемирный банк. Но при этом в Китае нет специального органа, отвечающего за международную помощь в развитии. В результате, его программы плохо скоординированы и зачастую контрпродуктивны. Вместо того, чтобы зарабатывать себе хорошую репутацию, Китай получает клеймо злого колонизатора, который стремится захватить природные ресурсы бедных стран.

Еще один пример - отсутствие иммиграционной политики в Китае. Несмотря на то, что Китай привлекает рабочую силу со всего мира, ему не хватает комплексной законодательной базы, которая позволила бы стране конкурировать за наиболее талантливых людей, или эффективно решать сложные проблемы международной миграции. Есть и третий пример. Это отсутствие независимых исследовательских организаций в области политики. Государственные институты не отличаются высоким профессионализмом, кроме того, они находятся под жестким политическим контролем и крайне редко выдают беспристрастный экономический и политический анализ высокого качества, необходимый для принятия правильных решений. И, наконец, два десятилетия стремительного роста ВВП маскируют серьезные недостатки китайской экономики. Страна по-прежнему отдает предпочтение государственному капитализму и ущемляет частный сектор, в связи с этим в Китае очень мало частных компаний, способных соперничать с Западными многонациональными гигантами. Исключения можно пересчитать по пальцам: Huawei, Lenovo и, возможно, Haier (номинально, он находится в коллективной собственности). Больше в Китае нет компаний с мировым присутствием.

До недавнего времени Китай жил и не тужил об этом. Его роль в мировой экономике сводилась к сборке или частичной сборке продукции других компаний. Самые важные, сложные и прибыльные части цепочки добавленной стоимости находятся в руках американских, европейских, японских, южно-корейских и тайваньских компаний. Конечно, в Китае есть крупные компании, но все они представляют собой неповоротливых, неэффективных бегемотов, принадлежащих государству. Своим ростом и рентабельностью они обязаны монополиям и государственным субсидиям. У них есть вес, необходимый для работы на мировом уровне, но нет мотивации, чтобы конкурировать с первоклассными западными компаниями, кроме того, их встречают со страхом и подозрением, а вовсе не с распростертыми объятиями. Китаю, глубоко увязшему в глобализации, также нужен хороший пул талантливых людей, способных бросить вызов Западу. Сейчас в Китае такого пула нет. Десятки миллионов молодых китайцев демонстрируют впечатляющие врожденные способности, но система высшего образования в стране совершенно не годна для развития талантов. Учебные программы безнадежно устарели и сводятся к заучиванию теории за счет базовых аналитических и исследовательских навыков.

Социальные и гуманитарные дисциплины находятся в особенно плачевном состоянии из-за отсутствия инвестиций и чрезмерного контроля государства над учебной программой. В результате, китайцы заканчивают колледжи и университеты с очень скудными знаниями о внешнем мире в таких областях как антропология, социология, международные отношения, сравнительная литература и история. Если Китай не реформирует свою систему образования, он не сможет формировать квалифицированные и талантливые кадры, способные конкурировать со звездами мировой величины. Ничего из перечисленного - отсутствие институтов, ориентированных на глобализацию, правил, корпораций и талантов - не является непреодолимым препятствием. Вопрос в том, сможет ли Китай обойти их в условиях однопартийной системы, настроенной враждебно к свободам, способным вдохновлять и развивать глобализацию. Никсона 40 лет назад, очевидно, не очень-то беспокоила природа китайского режима. Тот факт, что сейчас понадобилось найти ответ на этот вопрос, указывает на блистательный рост страны с тех пор. Но он также подчеркивает, как далеко Китаю еще идти до полной мировой интеграции. 

Минксин Пей, профессор в колледже Клермон-Маккена

Подготовлено Forexpf. ru по материалам Project Syndicate Источник: ProFinance.Ru - Новости рынка Forex