Так не должно было случиться. До недавнего времени наследование власти в Коммунистической партии Китая шло по накатанной. Вице-президент Си Цзиньпи и исполнительный вице-президент Ли Кецян займут посты генерального секретаря Компартии Китая и Премьера Государственного совета (так в Китае называется кабинет министров) соответственно. Постоянный комитет Политбюро, главный политический орган партии, пополнится новыми членами в количестве семи человек. Одним из них будет Бо Ксилай, партийный лидер в Чунцин. Однако на прошлой неделе неожиданно стало известно о том, что Бо впал в немилость и лишился своих владений, что в корне изменило его широко разрекламированное продвижение в постоянный комитет Политбюро. Такое позорное завершение политической карьеры многих порадовало. Либералы злорадно ухмыльнулись, узнав об отставке Бо, потому что он организовал кампанию «красных песен», в рамках которой практиковалось массовое распевание песен, популярных во времена правления Мао, которое будило воспоминания о ультра-левом безумии тех лет. Осторожные руководители вздохнули с облегчением. Они боялись Бо, который был циничным самовыдвиженцем, который нарушил партийное табу на публичную кампанию за место в самом важном государственном органе страны. Бо пугал их своей способностью играть не по правилам, играть в свою игру: вместо того, чтобы смиренно обивать пороги партийных кабинетов, он создал харизматичный имидж в глазах общественности и таким образом добивался от партии своего. Частные предприниматели тоже порадовались отставке Бо, потому что их сильно тревожили популистские высказывания, а также его стремление к использованию сомнительных с юридической точки зрения мер для захвата частных активов во время кампании по борьбе с организованной преступностью в Чунцин.

Принимая во внимание противоречия вокруг мастерски замаскированных политических амбиций Бо и его неортодоксальной тактики, несложно расценить его падение как политическое моралите. Но это не так. Этот случай значит гораздо больше, чем простая политическая глупость одного отдельно взятого человека, каким бы малоприятным типом он не был. Для партии Бо, как политическая фигура, вероятно, остался в прошлом, но круги, вызванные его взлетом и падением, еще долго будут расходиться по воде. В первую очередь, случай с Бо обнажил взору любого обывателя глубокую трещину в китайских правящих кругах относительно распределения власти и будущего направления движения партии. Открыто бросив вызов давно устоявшимся партийным правилам продвижения персонала, Бо показал, что он - и многие другие в иерархии партии - больше не согласны следовать этим правилам, которые, по их мнению, создают преимущества для бесцветных бюрократов, не умеющих и не желающих рисковать. Сейчас с партийный истеблишмент выиграл решающую битву против таких повстанцев. Но существующая система распределения власти среди соперничающих фракций путем неясных договоренностей противна амбициозным и активным игрокам, таким как Бо, и в будущем, они будут чувствовать, что она их ущемляет. Если недовольства усилятся, взлелеянное единство партийной элиты, державшее партию на плаву после восстания на площади Тиананмен в 1989 году, рассеется, поставив под угрозу ее существование.

Тот факт, что Бо смог с легкостью гальванизировать общественное мнение при помощи своей популисткой риторики с левым уклоном - еще один повод для тревоги. Китайские лидеры думали, что уже давно избавились от призрака Мао, единственного коммунистического лидера, способного заставить массы терроризировать партию. Однако успешная кампания Бо, построенная на популярной нынче теме недовольства неравенством и коррупцией, говорит о том, что, до тех пор, пока политика партии поддерживает кумовской капитализм, в ее рядах будут появляться такие предприимчивые политики, желающие использовать социальные недовольства для удовлетворения своих личных амбиций. Как бы там ни было, партия должна вынести из этой ситуации важный урок. Его суть заключается не в том, чтобы пресекать появление таких Мао-подобных личностей, а чтобы решить как можно скорее социальные и экономические проблемы, которые порождают такой лево-популистский радикализм. На практике, чтобы сделать Китай более справедливым и демократическим обществом, нужны либеральные экономические и политические реформы.

Единственное светлое пятно во всей этой истории - это зрелость китайского общества, которое смогло повлиять на ситуацию. Если бы партия могла, она бы не стала выносить свое грязное белье на свет божий. Но в век информационной революции и беспрецедентной общественной активности, таких скелетов уже не спрячешь в шкафу. еще до попытки попытки отступничества Ванга Лицзуна, начальника полиции и правой руки Бо в Чунцине в начале февраля, китайская пресса активно обсуждала сильно разрекламированную «модель Чунцина». Многие либералы оспаривали ее достижения, законность и надежность. Когда Ванг попросил убежища в американском консульстве в Чэнду (месяц назад), все киберпространство взорвалось осуждениями в адрес Бо. Простые китайские граждане были по праву возмущены тем, что один из их руководителей (у Ванга был титул вице-министра) может пойти на такой предательский шаг. Но еще сильнее их разозлило то, что 35 лет спустя после культурной революции, политические интриги в стране, сильно напоминающие небезызвестное дело Лина Биао (когда избранный преемник Мао попытался сбежать в Советский Союз в 1971 году), снова доминируют в национальном диалоге, а люди по-прежнему не могут повлиять на выбор своих лидеров. В этом идеальном политическом шторме судьба Бо была предрешена. Теперь вопрос в том, сможет ли партия развернуть ситуацию в свою пользу.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Financial Times Источник: ProFinance.Ru - Новости рынка Forex