Известное высказывание французского государственного деятеля Жоржа Клемансо гласит: "Генералы всегда готовятся к прошлой войне". На сегодняшний день, в результате европейского кризиса, то же самое можно сказать и о Европейском союзе, который пытается построить более надежный институциональный фундамент. ЕС переживает фундаментальные изменения, многие из которых прошли практически незамеченными из-за всеобщего внимания к крупномасштабным реформам по принципу "от общего к частному". По всей видимости, власти не признают изменений, если только они не происходят в форме еврооблигаций, новых европейских договоров или крутых поворотов в политике, осуществляемых немецким канцлером Ангелой Меркель. Но аргумент в пользу небольших шагов, исходя из механизмов рынка, звучит убедительно. Одержимость Европы реформами по принципу "от общего к частному" заложена в общепринятые анализы причин европейского кризиса. Большинство людей в Германии, Нидерландах и Финляндии винит в дестабилизации Еврозоны и, в свою очередь ЕС, чрезмерные государственные расходы и неэффективное регулирование в таких странах как Греция, Испания и Кипр.

Немного более глубокий анализ говорит о том, что в проблемных расходах этих стран виновен сам евро. Универсальная монетарная политика Европейского центрального банка создала в Еврозоне дестабилизирующие дисбалансы. В Южной Европе, где правительства и домохозяйства жадно набрасывались на дешевое кредитование, процентные ставки были слишком низкими, а в Германии, которую уже сдерживал экономический беспорядок объединения, они, пожалуй, были слишком высокими. Идея заключается в том, что если именно евро создал эти дисбалансы, то решения на уровне страны не возымеют эффекта. Единственный выход для Европы заключается в том, чтобы исправлять и укреплять валютный союз через банковский, фискальный и политический союз.

Банковский союз действительно нужен, чтобы разорвать порочный круг слабых банков и увязших в долгах правительств. Хорошая новость заключается в том, что его границы совершенно ясны, а процесс построения уже идет, хотя и чрезвычайно медленными темпами. Но логика фискального союза запутана – не в последнюю очередь это связано с тем, что ее инициаторы так и не смогли четко объяснить, что же он означает. Главная мысль состоит в том, что он будет предусматривать гораздо больший бюджет ЕС, который предположительно будет финансироваться неким подобием налогообложения по всей ЕС, а также обеспечиваемой Еврозоной страховкой на случай безработицы и механизмом взаимного обязательства по долгам, таким как еврооблигации. Централизация финансовой и фискальной власти потребует увеличения контроля на европейском уровне. Для этого потребуется политический союз с непосредственно избираемыми европейскими чиновниками и значительно более влиятельным Европейским парламентом.

Едва ли это случится, по крайней мере, в обозримом будущем. Но это, вероятно, не имеет такого значения, как многие считают. Все дело в том, что при тщательной разработке новых институтов в ответ на события последних пяти лет существует вероятность того, что все сведется к борьбе против арьергардных действий, а не к мыслям о будущем, направленным на решение новых проблем. В конце концов, кризис Еврозоны уходил корнями в появление дисбалансов, созданных из-за введения евро и, в меньшей степени, из-за объединения Германии. Но ничего из этого не повторится. Кроме того, с дисбалансами, образованными в первое десятилетие существования евро, уже борются. Действительно, болезненные корректировки, которые претерпели южно-европейские страны (и Ирландия), привели к значительному снижению внешних дефицитов и сокращению затрат на рабочую силу. В настоящий момент объем испанского экспорта растет быстрее немецкого. Изменения, проводимые такими странами как Испания и Португалия в трудовом законодательстве, пенсионных схемах и нормативных базах, впечатляют. Эти улучшения могут вынудить Францию и Италию последовать примеру, что может увеличить конкурентоспособность Европы в целом.

Кроме того, политики Еврозоны в настоящий момент не способствуют длительным реформам. Кризис увеличил значение Германии – с ее размером экономики и огромным профицитом торгового баланса – и заставил всех остальных выглядеть слабыми. Если бы сейчас Европа собралась обстоятельно обсудить фискальный и политический союз, он бы был слишком сильно привязан к правилам и выглядел бы слишком по-немецки. Остальная Европа восстанавливается (а Германия утрачивает часть экономической власти, затягивая с внутренними реформами), поэтому относительная сила Германии снизится. ЕС без одной слишком властной державы, вероятно, мог бы создать более подходящие  – и таким образом более продолжительные – институты. Если прошлые проблемы уже решаются, а будущие проблемы будут отличаться своим типом и размахом, то, может, нет и потребности в еврооблигациях или налогах ЕС. А без взаимного обязательства по долгам или полномасштабного перераспределения богатства политический союз становится необязательным – по крайней мере, пока.

Это не означает, что европейским институтам не нужно больше власти, чем у них было до кризиса. Даже без фискального и политического союза Европейская комиссия обладала полномочиями по контролю над фискальными расходами и другими макроэкономическими событиями – такими как рост зарплат и цен на недвижимость – которые могли привести к возрождению дисбалансов. Аналогичным образом, ЕЦБ вместе с национальными органами получил право контролировать крупные банки Еврозоны. Но также чрезвычайно важно признать, что финансовые рынки стали более дисциплинированными.Здесь и пролегает разница между теми, кто верит в институционные решения, и теми, кто больше доверяет подходу "от частного к общему". Складывается такое впечатление, что многие люди, особенно в Соединенном Королевстве и США, считают, что "решение" европейского кризиса означает возвращение к блаженному состоянию, в котором все европейские государственные облигации являются равноценно безрисковыми активами. Но для немцев, голландцев и австрийцев спрэды процентных ставок не представляют проблемы; они являются частью решения, учитывая, что они добиваются соблюдения дисциплины, что выходит за рамки новых полномочий европейских институтов.

Новому институционному механизму Еврозоны не нужно направлять фискальную и экономическую политику 18 стран. Ему просто нужно быть достаточно сильным, чтобы дать рынкам возможность осознавать и реагировать на волнительные события, и в то же время предлагать реальную помощь странам, которые временно испытывают затруднения. Это не просто осуществимо; это уже осуществляется. В настоящий момент европейские страны могут заняться решением проблемы того, как стать более гибкими и производительными, чтобы повысить конкурентоспособность в будущем.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам Project Syndicate Источник: ProFinance.Ru - Новости рынка Forex