Близость 70-ой годовщины Бреттонвудской конференции, на которой был утвержден Всемирный банк и Международный валютный фонд, к таким историческим годовщинам как день высадки союзных войск в Нормандии подчеркивает то, насколько амбициозными были ее организаторы. Действительно, на фоне значимых волнений, конференция была нацелена на создание стабильной международной монетарной концепции, которая могла бы служить краеугольным камнем мирного глобального порядка. И ей это удалось – по крайней мере, на какое-то время. Бреттон Вудс таит в себе яркое очарование, учитывая, что, по крайней мере, три книги на эту тему добились грандиозного коммерческого успеха. Что же делает настолько интригующим мероприятие, на котором группа людей, преимущественно мужчин, говорит о деньгах? Разумеется, имели место определенные интересные обстоятельства, такие как танец российской балерины – жены Джона Мейнарда Кейнса, который не позволил уснуть американскому министру финансов, и обвинения в шпионаже для Советского союза главного американского представителя на переговорах, Гарри Декстера Уайта. Но настоящая трагедия этой конференции лежит в систематической эволюции институциональной структуры, которая поддерживала мировую стабильность и процветание на протяжении, как минимум, трех последних десятилетий.

Институционное видение было связано с мировой системой безопасности. Действительно, в оригинальном варианте соглашения, пять крупнейших держав, которые бы постоянно были представлены в Совете управляющих МВФ, включали в себя США, Великобританию, Советский союз, Китай и Францию. Эти же страны постоянно занимают места в Совете Безопасности ООН.И даже в рамках такой структуры, переговоры были непростой задачей. Так как же удалось 44 несовместимым странам, каждая из которых стремилась защитить собственные национальные интересы, добиться согласия по вопросу новой мировой денежной системы? Если верить Кейнсу, то главным был процесс международных размышлений и планирования, который вела "одна держава или группа одинаково мыслящих держав". Для сравнения, шумное собрание 66 стран, как на неудавшейся Всемирной конференции по экономике, проведенной в Лондоне в 1933 году, никогда бы не привело к соглашению. Соперник Кейнса, Фридрих Хайек, зашел еще дальше, утверждая, что об успешном, устойчивом порядке вовсе нельзя договориться; он должен быть спонтанным.

Произошедшее в Бреттон Вудсе убедительно подтверждает оценку Кейнса. Несмотря на то, что официально в Бреттон Вудсе было представлено 44 страны, главными игроками были Великобритания и, особенно, США. На самом деле, любого ощутимого успеха, вызванного широкомасштабной финансовой дипломатией, удавалось добиться благодаря двусторонним переговорам. В начале 1970-х годов, когда введенный в Бреттон Вудсе режим фиксированных валютных курсов, потерпел крах, казалось, что МВФ себя изжил. Но, возобновив переговоры по Статьям соглашения о фонде, США, находящиеся в поиске большей гибкости, и Франция, ищущая чего-то наподобие предсказуемости, которую предоставлял золотой стандарт, смогли вдохнуть в него вторую жизнь. В конце того десятилетия попытки жаловаться на монетарную политику, предпринятые Францией, Германий и Великобританией, с треском провалились. Но споры между Францией и Германией, которые по-прежнему остаются главными голосами на дебатах по вопросам европейской монетарной политики, оказались намного более эффективными. Аналогичным образом, в середине 1980-х годов, когда волатильность валютных курсов создала потребность в принятии протекционистских торговых мер, США и Япония нашли решение, задействующее стабилизацию валютных курсов.

В наши дни международная экономическая дипломатия сосредоточена вокруг США и Китая. В последние годы новый спор сосредоточился вокруг того, создала ли мировая экономическая система 2000-х, в которой ориентированные на экспорт развивающиеся экономики, по сути, привязали свои валюты к доллару, чтобы добиться более быстрого роста и накопить впечатляющие объемом резервы в иностранной валюте, на самом деле некое подобие "Бреттон Вудса II". Могут ли Китай и США официально сформировать такую систему, где юаню будет отводиться более важная роль? Двусторонняя природа переговоров, разумеется, подразумевает наличие такой вероятности. Но своим успехом Бреттонвудская конференция обязана и другому решающему фактору: глобальной атмосфере политики и безопасности. Начнем с того, что конференция состоялась через месяц после дня высадки десанта союзников в Нормандии, когда окончание Второй мировой войны казалось ближе, чем наступило впоследствии. Также свою роль играли обстоятельства внутри страны. Как отметил перед конференцией министр финансов США, Генри Моргентау младший, "Мы почувствовали, что было хорошо для мира, хорошо для нации и хорошо для Демократической партии, чтобы мы пошли дальше".

Для достижения соглашения подобного масштаба и значимости, мировым лидерам - особенно в США и Китае - необходимо ощутить на себе аналогичное, огромное давление. Глобальный пакт должен превратиться в острую необходимость, а не в привлекательную возможность. Что могло бы убедить китайских лидеров в том, что им необходимо срочно укрепить открытую мировую экономику, которая способствовала экономическому росту Китая, вызванному экспортом? Одним из таких катализаторов мог бы стать финансовый кризис, вызванный рискованной теневой банковской системой страны. Состязание за мировое превосходство также могло бы послужить неплохой целью. Или, возможно, стимулом мог бы стать страх того, что мир скатывается в протекционизм с учетом таких двусторонних и региональных торговых отношений, как Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство,  увеличивая пропасть между их участниками и остальным миром. Бреттон Вудс показал, что необходим масштабный кризис, чтобы создать политическую динамику реформирования. Современный мир, несмотря на все его сложности, просто не представляет достаточной опасности - по крайней мере, пока - для стран, стоящих у руля мировой экономики.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам Project-syndicate Источник: ProFinance.Ru - Новости рынка Forex