Промышленная революция в Великобритании наглядно демонстрирует ошибочность долгового тезиса Рейнхарт-Рогоффа. В 1816 году объем чистого государственного долга в Великобритании достиг 240 процентов от ВВП - это фискальное наследние 125-летней войны с Францией. Какую же экономическую катастрофу навлек этот ужасный долг на головы несчастных британцев? Промышленную революцию. Однако два профессора Гарвардского университета, Кармен Рейнхарт и Кеннет Рогофф, в своей небезызвестной работе утверждают, что темпы экономического роста резко падают, когда соотношение государственного долга и ВВП превышает 90%. Но опыт Великобритании в начале девятнадцатого века стал поразительным исключением из этого правила, обозначив собой начало устойчивого роста уровня жизни, который, в конечном счете, стал неотъемлемой чертой нашего современного мира. Экономический рассвет этого периода стал началом устойчивого длительного и повсеместного роста. Марк Блит из Университета Брауна в своей замечательной новой книге пишет о том, что великие экономисты 18 века, в частности, Дэвид Хьюм и Адам Смит, предупреждали об опасностях слишком высоких долгов. Но британское правительство, погрязшее в бесконечных войнах, не обращало на них никакого внимания. Хотя опасения экономистов были отнюдь не напрасными. Например, в период с 1815 по 1855 годы проценты, начисляемые на общую сумму гос. долга, составляли почти половину всех государственных расходов Великобритании. 

Тем не менее, стране удалось "перерасти" свой долг. К началу 1860-х он упал ниже 90% от ВВП. Ангус Мэддисон, историк и экономист в своих поздних работах писал о том, что совокупные темпы роста экономики с 1820 по начало 1860-х составляли 2% в год. ВВП на душу населения рос на 1.2%. По современным меркам эти цифры не впечатляют. Но следует помнить, что страна в то время тянула на себе огромные долги и имела весьма ограниченные возможности в плане повышения налогов. Более того, деньги брались в долг вовсе не в созидательных и продуктивных целях. Их пускали на финансирование самой разрушительной деятельности: войны. Иными словами, нет никакого правила, согласно которому темпы роста должны рухнуть, как только уровень долга перешагнет порог 90% от ВВП. Томас Хендон, Майкл Эш и Роберт Поллин из Массачусеттского университета раскритиковали выводы, сделанные Рейнхартом и Рогоффым, по трем конкретным пунктам: ошибочность простой кодировки данных; неполная выборка; странные методы агрегации данных. Они утверждают, что если исправить все недочеты, то получится, что среднегодовые показатели роста в развитых странах с долгом выше 90% за период с 1945 год и по настоящее время  составляли 2.2%. Это резко контрастирует с показателем в 4.2% при уровне долга 30%, 3.1% при уровне долга в диапазоне от 30 до 60% и 3.2% при уровне долга в диапазоне 60 до 90%. Рейнхарт и Рогофф признали ошибку в кодировке, но опровергли обвинение в неверной агрегации. Я скорее соглашусь с критиками, поскольку выборка данных за более длительный период сохранения высокого долга гораздо более значима и надежна, чем выборка за короткий срок. Этот довод звучит весьма убедительно. И все же, их исследования подтверждают предположение о том, что слабый рост связан с высоким уровнем долга. Все дело в причинно-следственной связи. Вялый рост может обусловить увеличение долговой нагрузки - эту гипотезу поддерживает Ариндраджит Дюбэ, также профессор Массачусеттского университета. Вспомним Японию: разве высокий долг привел к замедлению темпов роста, все было с точностью до наоборот? Я думаю, второе. И опять-таки, разве высокий долг стал причиной вялого роста в Великобритании сегодня? Нет. До кризиса коэффициент чистого государственного долга в стране был самым низким за последние 300 лет. Рост долговой нагрузки в Великобритании был спровоцирован экономическим кризисом - точнее сказать, колоссальным по своим масштабам финансовым кризисом.

Да, в своем шедевре "На этот раз все будет по-другому", профессоры Рейнхарт и Рогофф объяснили, как раздутый долг частного сектора может привести к финансовому кризису и, в конечном счете, увлечь экономику в глубокую рецессию с вялым восстановлением и растущим государственным долгом. Это явно фундаментальный труд. В нем авторы приходят к выводу, что растущий государственный долг является следствием низких темпов роста, которые, в свою очередь, объясняются кризисом. Это не исключает двустороннюю причинно-следственную связь. Однако главный импульс идет от излишеств в частном секторе к кризису, затем к слабому росту и, наконец, к высокому уровню долга. Но не наоборот. Спросите испанцев или ирландцев, они вам все популярно объяснят на собственном примере. Следовательно, оценивая последствия высокого долга для экономических темпов роста, нужно сначала понять, почему вообще этот долг возник. Может быть, нужны были деньги для финансирования военных действий? Или в период подъема процветала расточительность, которая непременно приведет к снижению темпов роста? Способствовали расходы на высококачественные государственные активы стимулированию роста? И, наконец, последовал ли рост государственного долга за кризисом финансирования в частном секторе? Различные причины высокого долга приведут к различным последствиям. Опять-таки, причины высокого дефицита и растущего долга повлияют на эффективность политики консолидации. Как правило, никто не задумывается о макроэкономических последствиях фискальной консолидации: скорее всего, появятся большие излишки частных сбережений, даже если процентная ставка будет близка к нулю. 

В этой ситуации незамедлительная фискальная консолидация абсолютно контрпродуктивна. Она лишь загонит экономику в глубокую рецессию, а дефициты и долги при этом сократятся весьма незначительно. Более того, по данным отчета Мирового валютного фонда о финансовой стабильности, чрезмерные монетарные стимулы в этой ситуации сами по себе создают дополнительную угрозу. Но все же, по мнению Андерса Аслунда из Петерсонского института международной экономики, те, кто верят в фискальную поддержку экономики при таких особенных (и редких) обстоятельствах, не считают, что "фискальный стимул это всегда во благо". Напротив. Просто стимул - это не всегда зло, каким его считают представители австрийской школы. Вот почему я всегда был и остаюсь скептически настроенным по отношению к интеллектуальным выкладкам Рейнхарт и Рогоффа в пользу фискальной консолидации (хотя я очень уважаю этих ученых). Тут дело даже не в направлении причнно-следственных связей, а скорее в затратах, связанных с попыткой остановить рост гос. долга после финансового кризиса. МВФ в своем последнем Прогнозе по мировой экономике пишет, что фискальная поддержка процессов восстановления ничтожно мала. Не удивительно, что и само восстановление оставляет желать лучшего. Почему же кризисные страны не стимулируют свои экономики? Они боятся роста государственного долга до неприличных размеров. Исследование Рейнахрт и Рогоффа укрепило эти опасения. Да, страны Еврозоны, не способные кредитоваться на открытых рынках, вынуждены затягивать пояса потуже. Но их партнеры могли бы обеспечить им поддержку, сохраняя уровни расходов, чтобы компенсировать негативные последствия ужесточения. Но они этого не делают, поэтому восстановление никак не наберет обороты, а рецессия обходится им гораздо дороже, чем могла бы. Они допустили большую ошибку. Но еще есть время все исправить.

Мартин Вулф

Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Financial Times