На фото: кадр из сериала «Игра престолов»

Пятьдесят лет назад считалось, что богатые страны доминируют над бедными и продолжат богатеть, а последние станут еще беднее, по крайней мере, в относительном выражении. Такие экономисты, как Гуннар Мюрдаль в Швеции, Андре Гундер Франк в Соединенных Штатах и Франсуа Перру во Франции, предупреждали о росте неравенстве между странами, усилении отставания в развитии и экономическом господстве. Торговля и иностранные инвестиции воспринимались с подозрением.

История доказала ошибочность общепринятого мнения. За последние 50 лет единственным и самым важным изменением в экономике стало увеличение доходов среди значительной группы бедных стран. Как объясняет Ричард Болдуин из Женевского института последипломного образования в своей книге «Великая конвергенция» (The Great Convergence) основными двигателями догоняющего роста были международная торговля и резкое падение стоимости распространения идей — то, что он называет «вторичным разделением» (технологии и производства). Лучше всего суть этого нового этапа удалось отразить Томасу Л. Фридману, автору колонки в New York Times. Игровое поле, утверждал он в 2005 году, выравнивается: мир становится плоским.

Эта уравнительная картина международных экономических отношений применима не только к знаниям, торговле и инвестиционным потокам. Двадцать лет назад большинство ученых считало гибкие валютные курсы еще одним сглаживающим фактором: каждая страна, большая или маленькая, могла пойти по собственному монетарному пути при условии устойчивого функционирования институтов, определяющих внутреннюю политику. Асимметрия, присущая системам с фиксированным валютным курсом, исчезла. В качестве стабилизаторов могли выступать даже потоки капитала. В 1997 году специалисты Международного валютного фонда предполагали, что их либерализация станет всеобщей целью.

В этом мире США можно было бы рассматривать просто как более развитую, крупную страну. Разумеется, это — преувеличение. Однако сами американские лидеры часто преуменьшали центральную роль своей страны и, соответственно, ее огромную ответственность.

Восстановление централизации

Однако ситуация снова изменилась: начиная с нематериальных инвестиций и заканчивая цифровыми сетями, финансами и валютными курсами. Повсеместно усиливается осознание того, что преобразования в мировой экономике привели к восстановлению централизации. Созданный ими мир больше не кажется плоским — он выглядит более разнообразным.

Отчасти это связано с тем, что в цифровой экономике, где все больше услуг предоставляется с нулевыми предельными издержками, процессы создания стоимости и распределения прибыли сконцентрированы в инновационных центрах и местах скопления интеллектуальных инвестиций. При этом число производственных объектов, где производятся материальные активы, сокращается.

Развитию асимметрии способствуют и цифровые сети. Несколько лет назад считалось, что Интернет превратится в глобальную сеть прямой связи без единого центра. Фактически же, он имеет гораздо более разветвленную и сложную иерархическую структуру. В основном это обусловлено техническими причинами: просто разветвленная система более эффективна. Но, как отмечают политологи Генри Фаррелл и Абрахам Л. Ньюман, сетевая структура дает важные рычаги тем, кто контролирует ее узлы.

Такая же разветвленная структура существует и во многих других отраслях. Пожалуй, самый яркий пример — финансы. Мировой финансовый кризис обнажил центральную роль Уолл-Стрит: дефолты в отдаленном уголке американского кредитного рынка могут загрязнить всю европейскую банковскую систему. Он также подчеркнул зависимость международных банков от доллара, а также необходимость доступа к ликвидным долларам. Соглашения о свопах, заключенные Федеральной резервной системой с отдельными центральными банками-партнерами, чтобы помочь им справиться с соответствующим спросом на доллары, наглядно отражают иерархический характер международной валютной системы.

Из этого нового толкования международной взаимозависимости можно сделать два основных вывода. Во-первых, ученые начали переценивать теорию международной экономики с учетом роста асимметрии. Элен Рей из Лондонской школы бизнеса опровергла господствующее мнение о том, что гибкие валютные курсы позволяют избежать последствий американского монетарного цикла. По ее словам, страны могут защититься от дестабилизирующего притока и оттока капитала только за счет тщательного мониторинга кредитования или контроля над движением капитала.

Главный экономист МВФ Гита Гопинат также подчеркивает сильную зависимость большинства стран от курса доллара США. Хотя стандартный подход превратил бы, скажем, реальный курс воны в основной фактор торговли между Южной Кореей и Бразилией, реальность такова, что, поскольку эта торговля в основном ведется в долларах, то курс доллара имеет большее значение для валют двух стран, чем их двусторонний обменный курс. Опять же, этот результат отражает центральную роль американской монетарной политики для всех стран, больших и меленьких.

Усиление перекоса

В этом контексте усиливается и перекос при распределении выгоды за счет открытости и участия в глобальной экономике. Все больше стран задаются вопросом, что дает им игра, которая приводит к неравномерному распределению и потере макроэкономической и финансовой автономии. Действительно, протекционизм — это такая же опасная глупость, как и раньше. При этом обеспечивать открытость становится все сложнее.

Второй важный вывод связан с геополитическими последствиями: более асимметричная глобальная экономическая система нарушает принцип многосторонних отношений и ведет к борьбе за контроль над узлами международных сетей. Фаррелл и Ньюман красноречиво говорят о «вооруженной взаимозависимости»: эффективные экономические структуры используются для усиления власти.

Беззастенчивое использование Дональдом Трампом той центральной роли, которую играют американская финансовая система и доллар, чтобы заставить экономических партнеров соблюдать односторонние санкции в отношении Ирана, вынудило мир признать политическую цену асимметричной экономической взаимозависимости. В ответ Китай (и, возможно, Европа) попытается создать собственные сети и установить контроль над своими узлами. Однако при этом пострадать может принцип многосторонних отношений.

Возникает новый мир, в котором будет гораздо сложнее отделить экономику от геополитики. Это не тот мир, о котором говорили Мюрдаль, Фрэнк и Перру, но это и не «плоский мир» Фридмана. Это мир из «Игры престолов».

Автор статьи - Жан Пизани-Ферри, профессор Школы управления Hertie (Берлин) и Sciences Po (Париж), возглавляет кафедру Томмазо Падоа-Скьоппа в Институте Европейского университета и является старшим научным сотрудником брюссельского аналитического центра Bruegel.

По теме:

Америка грозит ЕС дополнительными пошлинами

Рубини предрекает провал переговоров между США и Китаем, а также мировую рецессию

Morgan Stanley: торговая война между США и Китаем может вспыхнуть с новой силой